Основы творческой деятельности журналиста. Бобков А.К. - 54 стр.

как солнце. С героинею рядом корреспондент «Советской России» и сек-
ретарь «большого» обкома из Белгорода.
      Действие второе разворачивается в здании «Правды». «Собствен-
никами» Вали-парашютистки выступают коллеги из «Советской России».
В этой редакции накрыт стол с фруктами и шампанским. За столом в цен-
тре – белокурое белгородское Солнышко. Немногословна, скромна. Два
пожилых генерала, поглядывая на круглые колени, вздыхают: «Войну
прошли. Чего не было! Но чтоб такое… Редкостный случай!»
      На пресс-конференции первым выступил секретарь-сопроводитель.
В недлинной речи дал понять, что героев в Белгороде растить умеют. И
Солнышко – Валя Ткаченко немного скромно сказала, в основном повто-
рив, что было уже известно. Журналисты задавали много вопросов, пря-
мо как космонавтке. Я, прежде чем спросить, сказал: «Валя, мы, журна-
листы, – народ ужасный. Кого хочешь испортим. Оставайтесь всегда та-
кой же чистой и скромной…»
      Должно быть, я ловко все это сказал, потому что Солнышко согла-
силось навестить «Комсомольскую правду», благо, располагалась она
этажом выше «Советской России». Голубой зал нашей редакции был пе-
реполнен. Все хотели взглянуть на чудо-парашютистку. Но не судьба. У
дверей зала, вроде нынешних рэкетиров, стояли четверо из «Известий» и
потребовали, чтобы я немедленно отдал героиню в их руки.
      В этом месте, надо сказать, «Известия» оказались единственной из
больших московских газет, где ни строчки не было напечатано о случив-
шемся. Алексей Иванович Аджубей грозился шкуры спустить со своих ре-
портеров за это и потребовал, чтобы героиню немедленно доставили в
редакцию. Кто мог поспорить тогда с Аджубеем?
      Потом дошли до нас вести с площади Пушкина. Аджубей встретил
героиню объятиями: «Валя, сделаем все, чтобы страна тебя полюбила!
Вот такой портрет напечатаем…». Прочитана была телеграмма-при-
ветствие от Гагарина. Сказано было, что обо всем доложено Никите Сер-
геевичу и что на кофте-де надо готовить место для ордена.
      Я этим временем скрипел пером, запершись в отдельной комнате
библиотеки, и после обеда положил на стол ответственного секретаря
нечто вроде очерка под названием «В восемнадцать лет…»
      Ответственным секретарем был в тот год у нас фельетонист муд-
рый, как змей, Илья Шатуновский. Прочел. Похвалил. Сказал, что немед-
ленно засылает писанье мое в набор. Но поделился и новостью. ТАСС
передал для редакции: «Рекомендуется воздержаться от дальнейших
публикаций о парашютистке». «Понимаешь, – сказал Илья, – представи-
ли к ордену девку. Нужно знать место, где это было, а она не помнит.
Где-то. говорит, на Украине. Чует мое сердце: что-то есть тут нечистое».
Я горячо возразил: «Чепуха! У нас ведь у подвига вторая сторона – раз-
гильдяйство. К вечеру разберутся». «А я думаю – дело нечисто. Хочешь
поспорить со мной на коньяк?» – ухмыльнулся лучше меня знавший из-
нанку жизни Илья. Ударили по рукам. И я помчался во Внуково. В Киши-
неве завтра открывался съезд журналистов, где надо было представи-



                                   54