Восточный вопрос в международных отношениях во второй половине XVIII - начале ХХ вв. . Костяшов Ю.В - 51 стр.

      О правоте русских стремлений к заступничеству за славян, к устройству их независимости
говорить много нечего: она ясна как день. Что несколько миллионов людей в продолжении столетий
живут париями под властью фанастичной орды... это справедливо, конечно, считается позором
Европы и еще большим позором для нас, а наше резкое и открытое заступничество за них есть
простое дело нашего национального и человеческого достоинства. Оно делает нам честь, которая не
уменьшается, а скорее увеличивается тем, что мы сами еще не можем назвать себя ни свободными,
ни счастливыми. Кому же нибудь надо, в самом деле, прекратить этот длинный мартиролог
славянских племен; кому же нибудь надо разрубить эту ржавую цепь, приковыващую их живые
организмы к турецкому трупу, и если Европа не обнаруживает никакого расположения заняться этим
делом, то кому же и взяться за него, как не нам, их единоплеменникам. Как бы мы ни мало были
расположены увлекаться важностью исторического значения элемента племенной родственности, но
и он все-таки к чему-нибудь да обязывает.

                                     Там же. - С.252-253.

     13. Конвенция между Россией и Австро-Венгрией, заключенная в Будапеште 15 января 1877 г.

      Ст.1. Высокие договаривающиеся стороны, считая, что христианское и мусульманское
население Боснии и Герцеговины слишком перемешано для того, чтобы можно было ожидать
действительного улучшения их участи только от автономного их устройства, условились между собой
требовать на Константинопольской конференции для этих провинций лишь такого автономного
управления, которое не вышло бы далеко за пределы, установленные депешей от 30 декабря 1875 г.
и гарантией Берлинского меморандума. Ввиду того, что Болгария находится в условиях, более
благоприятствующих деятельности автономных учреждений, они берут на себя обязательство
требовать на конференции для этой провинции более широкой автономии, обставленной серьезными
гарантиями.

     Ст.II. В случае если бы переговоры не привели к желаемому результату и последовал бы
разрыв с последующей войной между Россией и Турцией, императорское и королевское
правительство формально обязуется соблюдать по отношению к действующей изолированно России
доброжелательный нейтралитет и, насколько это будет от него зависеть, парализовать путем
дипломатического воздействия попытки вмешательства или коллективного посредничества, с
которыми могли бы пытаться выступить другие державы.

      Ст.VII. Е.в. император австрийский и проч. и апостолический король венгерский оставляет за
собой право выбора момента и способа занятия своими войсками Боснии и Герцеговины. Условлено,
что эта мера, не являющаяся актом солидарности с занятием Болгарии русскими войсками, - ни в
истолковании ее правительством его импер. и корол. величества, ни при проведении ее в жизнь, не
должна иметь враждебного характера в отношении России. Точно так же интервенция русской армии
в Турции не должна ни в своем истолковании императорским русским правительством, ни в своем
выполнении иметь враждебный характер в отношении Австро-Венгрии.

     Ст.VIII. Высокие договаривающиеся стороны обязуются не распространять своих военных
операций: е. в. император австрийский и пр. и апостолический король венгерский - на Румынию,
Сербию и Черногорию, а е. в. император всероссийский - на Боснию, Герцеговину, Сербию и
Черногорию.

     Сербия, Черногория и разделяющая эти два княжества часть Герцеговины образуют сплошную
нейтральную зону, пройти через которую армии обеих империй не будут иметь права, и
предназначенную для того, чтобы предотвратить всякое непосредственное соприкосновение
последних. При сем, однако, условлено, что императорское и королевское правительство не будет
противиться комбинированным действиям сербских и черногорских сил вне пределов их государств
совместно с русскими войсками.