Теория литературы. Учебное пособие. Крошнева М.Е. - 50 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

УлГТУ | Ульяновск

Составители: 

Рубрика: 

49
И. С. Тургенева: «Лаврецкий прожил зиму в Москве, а весной следующего
года до него дошла весть, что Лиза постриглась <…> ».
Временная дискретность является залогом динамично развивающегося
сюжета, психологизма самого образа.
Фрагментарность художественного пространства проявляется в
описании отдельных деталей, наиболее значимых для автора. В рассказе
И. И. Савина «В мертвом доме» из всего
интерьера комнаты, приготовленной
для «нежданного гостя», подробно описываются только трюмо, стол и кресло
– символы прошлой, «спокойной и уютной жизни», так как именно они часто
притягивают к себе «уставшего до смерти» Хорова.
Характер условности времени и пространства зависит от рода
литературы. Максимальное их проявление обнаруживается в лирике,
где образ пространства
может совершенно отсутствовать (А. А. Ахматова
«Ты письмо мое, милый, не комкай…»), проявляться иносказательно
посредством других образов (А. С. Пушкин «Пророк», М.
Ю. Лермонтов
«Парус»), открываться в конкретных пространствах, реалиях, окружающих
героя (например, типично русский пейзаж в стихотворении С. А. Есенина
«Белая береза»), либо определенным образом выстраивается через значимые
для не только романтика оппозиции: цивилизация и природа, «толпа» и «я»
(И. А. Бродский «Приходит март. Я сызнова служу»).
При преобладании в
лирике грамматического настоящего, которое
активно взаимодействует с будущим и прошлым (Ахматова «Дьявол не
выдал. Мне все удалось»), категория времени может стать философским
лейтмотивом стихотворения (Ф. И. Тютчев «С горы скатившись, камень лег
в долине…»), мыслится как существующее всегда (Тютчев «Волна и дума»)
или сиюминутное и мгновенное (И. Ф. Анненский «Тоска мимолетности
») –
обладать абстрактностью.
Условные формы существования реального мира – время и пространство
– стремятся сохранить некоторые общие свойства в драме. Разъясняя
функционирование данных форм в этом роде литературы, В. Е. Хализев в
монографии о драме приходит к выводу: «Какую бы значительную роль в
драматических произведениях ни приобретали повествовательные
фрагменты, как бы ни дробилось
изображаемое действие, как бы ни
подчинялись звучащие вслух высказывания персонажей логике их
внутренней речи, драма привержена к замкнутым в пространстве и
времени картинах»
35
.
В эпическом роде литературы фрагментарность времени и
пространства, их переходы из одного состояния в другое становятся
возможными благодаря повествователю – посреднику между изображаемой
жизнью и читателями. Рассказчик, как и персонифицированная личность,
могут «сжимать», «растягивать» и «останавливать» время в многочисленных
описаниях и рассуждениях. Нечто подобное происходит в работах
И. Гончарова, Н. Гоголя,
Г. Филдинга. Так, у последнего в «Истории Тома
35
Хализев, В. Е. Драма как род литературы / В. Е. Хализев. М., 1986. С. – 46.

Страницы