Основы теории литературы. Кройчик Л.Е - 92 стр.

      — Не могу, не могу понять! — проговорила Таня, сжимая себе виски и глядя в од-
ну точку. —Что-то непостижимое, ужасное происходит у нас в доме. Ты изменился, стал
на себя не похож... Ты, умный, необыкновенный человек, раздражаешься из-за пустяков,
вмешиваешься в дрязги... Такие мелочи волнуют тебя, что иной раз просто удивляешься и
не веришь: ты ли это? Ну, ну, не сердись, не сердись, — продолжала она, пугаясь своих
слов и целуя ему руки. — Ты умный, добрый, благородный. Ты будешь справедлив к от-
цу. Он такой добрый!
       — Он не добрый, а добродушный. Водевильные дядюшки, вроде твоего отца, с
сытыми добродушными физиономиями, необыкновенно хлебосольные и чудаковатые, ко-
гда-то умиляли меня и смешили и в повестях, и в водевилях, и в жизни, теперь же они мне
противны. Это эгоисты до мозга костей. Противнее всего мне их сытость и этот желудоч-
ный, чисто бычий или кабаний оптимизм.
      Таня села на постель и положила голову на подушку.
      — Это пытка,— проговорила она, и по ее голосу видно было, что она уже крайне
утомлена и что ей тяжело говорить. — С самой зимы ни одной покойной минуты... Ведь
это ужасно, боже мой! Я страдаю...
      — Да, конечно, я — Ирод, а ты и твой папенька — египетские младенцы. Конечно!
      Его лицо показалось Тане некрасивым и неприятным. Ненависть и насмешливое
выражение не шли к нему. Да и раньше она замечала, что на его лице уже чего-то недос-
тает, как будто с тех пор, как он остригся, изменилось и лицо. Ей захотелось сказать ему
что-нибудь обидное, но тотчас же она поймала себя на неприязненном чувстве, испуга-
лась и пошла из спальни.


                                              IX


      Коврин получил самостоятельную кафедру. Вступительная лекция была назначена
на второе декабря, и об этом было вывешено объявление в университетском коридоре. Но
в назначенный день он известил инспектора студентов телеграммой, что читать лекции не
будет по болезни.
      У него шла горлом кровь. Он плевал кровью, но случалось раза два в месяц, что
она текла обильно, и тогда он чрезвычайно слабел и впадал в сонливое состояние. Эта бо-
лезнь не особенно пугала его, так как ему было известно, что его покойная мать жила точ-
но с такою же болезнью десять лет, даже больше; и доктора уверяли, что это не опасно, и
советовали только не волноваться, вести правильную жизнь и поменьше говорить.