Деньги, кредит, банки в исламских странах. Марчуков В.Ф. - 10 стр.

          На европейской территории России в качестве денег использовались
куны (от слова куница; за одну куницу в Хазарии давали 2,5 дирхема).
Резанами назывались разрезанные денежные единицы (шкурки). Широко
использовались веверицы – беличьи шкурки. Старинное наименование белки
– «бель», как полагают, даже перешло на дань деньгами – «белая», т. е.
серебряная монета. Само слово «деньги» производят от татарского слова
«теньге», которое стало употребляться только с XIV века.
          Сделки осуществлялись старыми беличьими шкурками без шерсти, но
при этом должны быть голова и две лапки. Восемнадцать «правильных»
шкурок соответствовали 1 серебряному дирхему. На одну шкурку можно
было купить краюху хлеба. За эти шкурки вообще можно было купить
практически все: от невольниц до серебра и золота.
          К. Маркс писал: «Россия представляет поразительный пример
естественного происхождения знака стоимости. В те времена, когда кожа и
меха служили в ней деньгами, противоречие между этим неустойчивым и
неудобным материалом и его функцией как средства обращения породило
обычай замены его мелкими кусками штемпелеванной кожи, которые, таким
образом, становились ассигновками на платежи шкурами и мехами».1
          Шкурки быстро снашивались, вытирались, теряли свою реальную
ценность и превращались в монету, являвшуюся просто знаком стоимости и
не более того. «Куны» (деньги) «мехового денежного обращения» явились
своеобразными далекими предтечами ассигнаций и кредитных билетов
XVIII-XX вв. Роль бумаги играли шкурки пушных зверей, сами по себе
никакой ценности не имеющие. А роль монетного двора играл лес. Теперь
несложно представить значение охоты в те далекие времена. Эквивалентами
денег служили не только меха, но и морские раковины, скот и даже табак (на
территории США).
          В Аравии времен пророка Мухаммеда в обращении находились
византийские золотые номисмы (араб. динары) и персидские серебряные

1
    Маркс К. К критике политической экономии. – М: Партиздат, 1932. с.135-136.

                                                     10