На историческом переломе. Слезин А.А - 16 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТГТУ | Тамбов

Составители: 

Рубрика: 

С лета 1916 г. для координации деятельности отдельных ведомств созывались особые совещания по
обороне (их состав определялся Думой и учреждался императором). Со временем из них выделялись осо-
бые совещания по топливу, продовольствию, перевозкам. Ревизия торговых и промышленных предпри-
ятий с точки зрения выполнения военных заказов, осуществляемых особыми совещаниями, нередко при-
водила к проведению в жизнь принудительных мер, отстранению от работы директоров и управляющих.
Чрезвычайным экономическим органом стал и образованный в мае 1915 г. Главный продовольст-
венный комитет. В ноябре 1916 г. было принято постановление о введении продовольственной развер-
стки (устанавливалась уполномоченными особых совещаний или земской управой; расчет за изымае-
мые продукты производился в твердых ценах, в случае отказа назначалась реквизия по ценам на 15 %
ниже). Для населения устанавливалась карточная система. Транспортные затруднения правительство
пыталось уменьшить с помощью межведомственных комиссий. Одним из главных направлений регули-
рования экономики была борьба с дороговизной и дефицитом продовольствия. В местных пределах (гу-
бернии и города) устанавливались фиксированные цены. Командующим войскам было предоставлено
право запрещать вывоз из вверенного им района продовольственных запасов, устанавливать фиксиро-
ванные цены, а когда владельцы отказывались продавать товары по фиксированным ценам – осуществ-
лять меры по реквизии.
Патриотическая эйфория первых военных месяцев оказалась недолговечной. Русские войска потер-
пели тяжелое поражение в восточно-прусской операции 1914 г., а в следующем году вынуждены были
оставить Галицию, Польшу, часть Прибалтики. Россия испытывала острый продовольственный, сырье-
вой и транспортный кризисы. Правительство, подчеркивая, что может прекрасно обойтись и без "обще-
ственности", начинало с треском проваливать дело снабжения фронта.
Во главе правительства с 30 января 1914 г. стоял 76-летний Иван Логгинович Горемыкин. Совет Ми-
нистров воюющей державы возглавлял человек, неоднократно впадавший в старческий маразм на глазах
окружающих. Об одном из таких эпизодов вспоминал военный министр А.А. Поливанов. При разъезде с
официального приема Горемыкин, перепутав сверкающего мундиром генерала Поливанова с ... дамой,
вежливо поцеловал ему ручку. "Ради спасения бюрократии, – писал о тогдашней ситуации
М.В. Родзянко, – правительство готово было не считаться даже с государственностью". В этом плане
показательна так называемая "сапожная" история конца 1914 г. – начала 1915 г. Между Родзянко и вла-
стями предержащими произошел следующий "обмен мнениями".
Родзянко М.В.: В армии нет сапог... у нас снарядов нет, платья нет... Вы воображаете, что сможете
одни (без народа) воевать, а кончится дело плохо...
Горемыкин И.Л.: Мой милый, это не мое дело.
Родзянко М.В.: За одно это его нужно прогнать. Разве можно, чтобы первый министр о гибели стра-
ны, о расстройстве финансов, о разрухе, о расстройстве транспорта говорил, что это не его дело? Чье же
это дело?
Маклаков Н.А. (министр внутренних дел): Знаем мы вашу общественность, вы просто хотите, под
видом сапог, собрать съезд и предъявить разные ваши требования – ответственное министерство, а мо-
жет быть даже и революцию.
Родзянко М.В.: Вы погубите страну, погибнет Россия при таких порядках... Вы приведете нас к та-
кой разрухе, какой свет не видел, потому что, раскачав такую страну, как Россия, вы ее скоро не успо-
коите.
Николай II: Пожалуйста, вы не каркайте.
При формировании правительства император отнюдь не считал необходимым включать в его состав
лиц, солидарных между собой. Разнородность правительства была условием сохранения в руках царя
всей полноты власти. Правительство раздирали противоречия. Сам Горемыкин, утешая Родзянко, жало-
вался на запрещение министром внутренних дел Маклаковым съезда представителей губернских зем-
ских управ и городских голов, открыто заявил, что сам он его терпеть не может. Николай II все активнее
вмешивался в деятельность государственного аппарата. Но поскольку обойтись без советников не мог,
при уменьшении значения официальных советников, увеличилось значение советников неофициальных.
Как писал генерал В.И. Гурко, царю "казалось, что стоящие в стороне от управления государством по-
сягать на его прерогативы никак не могут, а поэтому, следуя их советам, он был убежден, что проявляет
непосредственно свою личную власть".
Реальная власть все больше сосредотачивалась в руках придворной камарильи. Особую роль в ней
занимал Г.Е. Распутин (Новых). Его мнимой "народности", "неиспорченности" при дворе доверяли так
же, как доверяли верноподданным телеграммам на имя царя, составленным черносотенными организа-
циями и зачастую инспирированным полицией. Распутин улавливал излюбленные мысли, бродившие в

Страницы