ВУЗ:
Составители:
том, чтобы меня отсюда отпустили, а уж в какой форме это будет сделано – мне совершенно безразлич-
но.
16 Н.М. Лонгинов – С.Р. Воронцову. 13 сентября. [Санкт-Петербург]
Я почитаю, сколько могу судить, что Барклай есть честный тяжелый немец с характером и позна-
ниями, кои, однако ж, недостаточны для министра. Притом, не имея ни связей, ни могущих друзей, он
один стоял против всех бурь, пока, наконец, Ольденбургская фамилия и Сперанский, как утверждают,
приняли его в покровительство. <...>
Некто Фуль, который принят из Пруссии в нашу службу генерал-майором, был творцом нашего
плана войны. Человек сей имеет большие математические сведения, но есть не иное, как немецкий пе-
дант и совершенно имеет вид пошлого дурака. <...> Многие не без причины почитают его шпионом и
изменником. Кто и как его сюда выписал – неизвестно, только он после Тильзита здесь очутился. О
плане его и говорить нет нужды – он был слишком виден по всем происшествиям войны. <…> Князь
Багратион, хотя и неуч, но опытный воин и всеми любим в армии, повиновался, но весьма неохотно
Барклаю, который его моложе, хотя и министр. ... Ненависть в войске до того возросла, что если бы го-
сударь не уехал, неизвестно, чем все сие кончилось бы. Вся публика кричала Кутузова послать. <...> Я
мог во многом ошибиться, но описал все, что знаю.
17 Александр I – великой княгине Екатерине Павловне. 18 сентября. [Санкт-Петербург]
Вот вам, дорогой друг, мой обстоятельный ответ, который я должен вам дать. Нечего удивляться,
когда на человека, постигнутого несчастьем, нападают и терзают его. Что лучше, чем руководствовать-
ся своими убеждениями? Именно они заставили меня назначить Барклая главнокомандующим 1-й ар-
мией за его заслуги в прошлых войнах против французов и шведов. Именно они говорят мне, что он пре-
восходит Багратиона в знаниях. Грубые ошибки, сделанные сим последним в этой кампании и бывшие от-
части причиной наших неудач, только подкрепили меня в этом убеждении <…>
В Петербурге я нашел всех за назначение главнокомандующим старика Кутузова – к этому взывали
все. Так как я знаю Кутузова, то я противился сначала его назначению, но когда Ростопчин в своем
письме ко мне от 5 августа известил меня, что и в Москве все за Кутузова, не считая ни Барклая, ни
Багратиона годными для главного начальства, и когда Барклай, как нарочно, делал глупость за глу-
постью под Смоленском, мне не оставалось ничего иного, как уступить общему желанию – и я на-
значил Кутузова. <…>
После того, что я пожертвовал для пользы моим самолюбием, оставив армию, где полагали, что я при-
ношу вред, снимая с генералов всякую ответственность, что я не внушаю войскам никакого доверия и
поставленными мне в вину поражениями делаю их еще более прискорбными, чем те, которые приписа-
ли бы генералам, – судите сами, мой добрый друг, как мне должно быть мучительно слышать, что моя
честь подвергается нападкам. <...>
Справедливости ради следует признать, что нет ничего удивительного в моих неудачах, когда у ме-
ня нет хороших помощников, когда я терплю недостаток в механизмах, чтобы управлять такой громад-
ной машиной и в такое кризисное время против адского врага, величайшего злодея, но и высокоталант-
ливого, который опирается на соединенные силы всей Европы и множество даровитых людей, появив-
шихся за двадцать лет войны и революции.
18 С.Н. Марин – неизвестному. 2 октября. [Тарутинский лагерь]
... Не могу умолчать о поступке жителей Каменки. 500 человек французов, привлеченных богатст-
вом сего селения, вступили в Каменку. Жители встретили их хлебом и солью и спрашивали, что им на-
добно? Поляки, служивши переводчиками, требовали вина. Начальник селения отворил им погреба и
приготовленный обед предложил французам. Оголоделые галлы не остановились пить и кушать. Про-
ведя день в удовольствии, расположились ночевать. Среди темноты ночной крестьяне отобрали от них
ружья, увели лошадей и, закричав «ура!», напали на сонных и полутрезвых неприятелей. Дрались целые
сутки, и, потеряв сами 30-ть человек, побили их сто, и остальных 400 отвели в Калугу. В Боровске две
девушки убили четырех французов, и несколько дней тому назад крестьянки привели в Калугу взятых
ими в плен французов. У нас жил один пленный полковник, который во все отступление нашей армии
был в неприятельском авангарде и уверил нас честию, что все сие время не взяли они ни ста человек
наших в плен, а что дезертиров наших он не видывал.
19 М.И. Кутузов – жене. 28 октября. [Город Ельня]
По сю пору французы еще все бегут неслыханным образом, уже более трехсот верст, и какие ужасы
с ими происходят. ... Вчерась нашли в лесу двух, которые жарят и едят третьего своего товарища. А что
с ими делают мужики! Кланяйся всем. Об Беннигсене говорить не хочется, он глупый и злой человек. ...
Он, я думаю, скоро поедет [из армии]. Детям благословение. Верный друг М.Г [оленищев] – Кутузов.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- …
- следующая ›
- последняя »
