ВУЗ:
Составители:
Император Николай Павлович был тогда (1828 г.) 32 лет, высокого роста, сухощав, грудь имел ши-
рокую, руки несколько длинные, лицо продолговатое, чистое, лоб открытый, нос римский, рот умерен-
ный, взгляд быстрый, голос звонкий, подходящий к тенору, но говорил несколько скороговоркой. Во-
обще он был строен и ловок. В движениях не было заметно ни надменной важности, ни ветреной торо-
пливости, но видна была какая-то неподдельная строгость. Свежесть лица и все в нем выказывало же-
лезное здоровье и служило доказательством, что юность не была изнежена и жизнь сопровождалась
трезвостью и умеренностью. В физическом отношении он был превосходнее всех мужчин из генерали-
тета и офицеров, каких только я видел в армии, и могу сказать поистине, что в нашу просвещенную
эпоху величайшая редкость видеть подобного человека в кругу аристократии.
Из записок И.П. Дубецкого.
1895, май.
К себе самому император Николай I был в высшей степени строг, вел жизнь самую воздержанную,
кушал он замечательно мало, большей частью овощи, ничего не пил, кроме воды, разве иногда рюмку
вина, и то, право, не знаю, когда это случалось, за ужином кушал всякий вечер тарелку одного и того же
супа из протертого картофеля, никогда не курил, но и не любил, чтоб и другие курили. Прохаживался
два раза в день пешком обязательно – рано утром перед завтраком и занятиями и после обеда, днем ни-
когда не отдыхал. Был всегда одет, халата у него и не существовало никогда, но если ему нездорови-
лось, что, впрочем, очень редко случалось, то он надевал старенькую шинель. Спал он на тоненьком
тюфячке, набитом сеном. Его походная кровать стояла постоянно в опочивальне августейшей супруги,
покрытая шалью. Вообще вся обстановка, окружавшая его личную интимную жизнь, носила отпечаток
скромности и строгой воздержанности. Его величество имел свои покои в верхнем этаже Зимнего двор-
ца, убранство их было не роскошно. Последние годы он жил внизу, под апартаментами императрицы,
куда вела внутренняя лестница. Комната эта была небольшая, стены оклеены простыми бумажными
обоями, на стенах – несколько картин. На камине большие часы в деревянной отделке, над часами –
большой бюст графа Бенкендорфа. Тут стояли: вторая походная кровать государя, над ней небольшой
образ и портрет великой княгини Ольги Николаевны – она на нем представлена в гусарском мундире
полка, которого была шефом, – вольтеровское кресло, небольшой диван, письменный рабочий стол, на
нем портреты императрицы и его детей и незатейливое убранство, несколько простых стульев, мебель
вся красного дерева, обтянута темно-зеленым сафьяном, большое трюмо, около которого стояли его
сабли, шпаги и ружье…
Из воспоминаний баронессы М.П. Фредерикс.
1898, январь.
Переходя к быту крестьян, скажу вам, что необходимо обратить особенное внимание на их благо-
состояние. Некоторые лица приписывали мне по сему предмету самые нелепые и безрассудные мысли и
намерения. Я их отвергаю с негодованием. Когда я издал указ об обязанных крестьянах, то объявил, что
вся без исключения земля принадлежит дворянину-помещику. Это вещь святая, и никто к ней прика-
саться не может. Но я должен сказать с прискорбием, что у нас весьма мало хороших и попечительных
помещиков, много посредственных и еще более худых, а при духе времени, кроме предписаний совести
и закона, вы должны для собственного своего интереса заботиться о благосостоянии вверенных вам лю-
дей и стараться всеми силами снискать их любовь и уважение. Ежели окажется среди вас помещик без-
нравственный или жестокий, вы обязаны предать его силе закона. Некоторые русские журналы дозво-
лили себе напечатать статьи, возбуждающие крестьян против помещиков и вообще неблаговидные, но я
принял меры – и этого впредь не будет.
Из речи Николая I депутатам петербургского дворянства.
1848, 21 марта
В первом часу дня, невзирая ни на какую погоду, государь отправлялся, если не было назначено во-
енного учения, смотра или парада, в визитацию или, вернее, инспектирование учебных заведений, ка-
зарм, присутственных мест и других казенных учреждений. Чаще всего он посещал кадетские корпуса и
женские институты, где принимались дети с десятилетнего возраста, и реже заведения даже закрытые,
где приемный возраст учащихся напоминал нечто университетское. В таких заведениях он заходил
обыкновенно во все подробности управления и почти никогда не покидал их без замечания, что одно
следует изменить, а другое вовсе уничтожить. При своей необычайной памяти он никогда не забывал
того, что приказывал, и горе тому начальству заведения, если при вторичном посещении последнего он
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- …
- следующая ›
- последняя »
