Восточный вопрос в международных отношениях во второй половине XVIII - начале ХХ вв. . Костяшов Ю.В - 38 стр.

возможностей России вмешиваться в дела на Балканах и Ближнем Востоке. Английский курс на
сохранение статус-кво, несколько модернизированный и дополненный прожектами трансформации
Турции посредством реформ в современное цивилизованное государство, имел прежнюю
антироссийскую направленность и противостоял объективной исторической тенденции ее
неизбежного краха.

     Победа над Россией, стоившая Франции в 5 раз больших жертв, нежели Англии, укрепила
режим Второй империи, способствовала возрастанию ее роли в европейских делах. В то же время
Франция не получила существенных приобретений на Востоке, а первоначальные надежды на
усиление позиций французского капитала в Турции и превращение ее в рынок сбыта и источник сырья
для французской промышленности, не вполне оправдывались.

      В 1860 г. Наполеон III провозгласил "принцип национальностей", означавший поддержку
стремления различных народов к национальной самостоятельности. На деле правящие круги Второй
империи выступали против антиосманских восстаний, отказывались от помощи угнетаемым Портой
народам в их борьбе за освобождение. Исключение здесь составляла лишь дипломатия Наполеона III
в пользу создания румынского государства в надежде экономически и политически утвердиться в
низовьях Дуная.

     Активизация официального Парижа в Восточном вопросе привела к возобновлению англо-
французских противоречий из-за Египта и Сирии. Направленная Наполеоном III военная экспедиция в
Сирию летом 1860 г. вызвала острый кризис в отношениях между Францией и Англией.

       Крымская война привела к разрыву прежней политики сотрудничества Австрии с Россией в
Восточном вопросе. Эти две наиболее заинтересованные в балканских делах державы преследовали
прямо противоположные цели и тщательно следили за каждым шагом друг друга. В отличие от Англии
или Франции Австрия (с 1867 г. - Австро-Венгрия) не могла рассчитывать на успешную экономическую
экспансию в турецких владениях. Вот почему она начинает выступать в роли защитницы христианских
народов, оказывает дипломатическую поддержку стремлению к самостоятельности Сербии и
Болгарии, хотя и при сохранении верховной власти Порты. Вместе с тем Австро-Венгрия не упускает
из вида главную цель - установления своего господства над Боснией и Герцеговиной в качестве ключа
к господству над всем Балканским полуостровом.

      Отношение Отто фон Бисмарка к судьбе Османской империи было целиком подчинено политике
объединения Германии под главенством Пруссии. Так, в 60-е годы Пруссия была заинтересована в
максимальном ослаблении внешнеполитических позиций Австрии. Во время франко-прусской войны
1870-1871 гг. Бисмарк обещал содействие России в пересмотре ограничений, установленных
Парижским договором 1856 г., тем самым сумел обеспечить нейтралитет Александра II. Но чтобы
использовать Восточный вопрос как средство "политических компенсаций", Пруссия должна была
поддерживать напряженность на Балканах и Ближнем Востоке. Она вообще не была заинтересована
в целостности Османской империи и сохранении статус-кво. В отдельных случаях Бисмарк даже шел
на поддержку национально-освободительного движения балканских народов. В связи с новым
обострением Восточного вопроса в середине 70-х годов "железный канцлер" продолжал официально
заявлять, что у Германии нет особых интересов на Востоке. В действительности его целью было
недопущение создания антигерманской коалиции.

      Поражение России в Крымской войне положило начало новому курсу в русской внешней
политике, который стал осуществляться пришедшим к управлению иностранными делами
А.М.Горчаковым. Его содержание нашло отражение в крылатой фразе нового министра: "К России
обращаются с упреком, что она изолируется и хранит молчание... Говорят, что Россия дуется. Россия
не дуется, Россия сосредотачивается". Многочисленные внутренние проблемы и пребывание в
международной изоляции вынуждали Россию к сдержанности и миролюбию. Российская дипломатия,
и прежде всего на Балканах, находилась в глубой обороне. Именно этим самоограничением
активнейшего участника европейского концерта объясняется продолжавшееся в течение двух
десятилетий относительное затишье в Восточном вопросе.