Основы теории литературы - 72 стр.

мороза эти тысячи. Деревья тут стояли в шашечном порядке, ряды их были прямы и пра-
вильны, точно шеренги солдат, и эта строгая педантическая правильность и то, что все де-
ревья были одного роста и имели совершенно одинаковые кроны и стволы, делали карти-
ну однообразной и даже скучной. Коврин и Таня прошли по рядам, где тлели костры из
навоза, соломы и всяких отбросов, и изредка им встречались работники, которые бродили
в дыму, как тени. Цвели только вишни, сливы и некоторые сорта яблонь, но весь сад уто-
пал в дыму, и только около питомников Коврин вздохнул полной грудью,
         — Я еще в детстве чихал здесь от дыма, — сказал он, пожимая плечами, – но до
сих пор не понимаю, как это дым может спасти от мороза.
         — Дым заменяет облака, когда их нет...— ответила Таня.
         — А для чего нужны облака?
         — В пасмурную и облачную погоду не бывает утренников.
         — Вот как!
         Он засмеялся и взял ее за руку. Ее широкое, очень серьезное, озябшее лицо с тон-
кими черными бровями, поднятый воротник пальто, мешавший ей свободно двигать голо-
вой, и вся она, худощавая, стройная, в подобранном от росы платье, умиляла его.
         — Господи, она уже взрослая! — сказал он.— Когда я уезжал отсюда в последний
раз, пять лет назад, вы были еще совсем дитя. Вы были такая тощая, длинноногая, просто-
волосая, носили короткое платьице, и я дразнил вас цаплей... Что делает время!
         — Да, пять лет! — вздохнула Таня.— Много воды утекло с тех пор. Скажите, Анд-
рюша, по совести,— живо заговорила она, глядя ему в лицо, — вы отвыкли от нас? Впро-
чем, что же я спрашиваю? Вы мужчина, живете уже своего, интересною жизнью, вы вели-
чина... Отчуждение так естественно! Но как бы ни было, Андрюша мне хочется, чтобы вы
считали нас своими. Мы имеем на это право.
         — Я считаю, Таня.
         — Честное слово?
         — Да, честное слово.
         — Вы сегодня удивлялись, что у нас так много ваших фотографий. Ведь вы знаете,
мой отец обожает вас. Иногда мне кажется, что вас он любит больше, чем меня. Он гор-
дится вами. Вы ученый, необыкновенный человек, вы сделали себе блестящую карьеру, и
он уверен, что вы вышли такой оттого, что он воспитал вас. Я не мешаю ему так думать.
Пусть.
         Уже начинался рассвет, и это особенно было заметно по той отчетливости, с какою
стали выделяться в воздухе клубы дыма и кроны деревьев. Пели соловьи, и с полей доно-