Основы теории литературы - 85 стр.

        — Я не думала об этом... не думала! — говорила она, как бы в отчаянии сжимая
руки.
        А Коврин шел за ней и говорил все с тем же сияющим, восторженным лицом:
        — Я хочу любви, которая захватила бы меня всего, и эту любовь только вы, Таня,
можете дать мне. Я счастлив! Счастлив!
        Она была ошеломлена, согнулась, съежилась и точно состарилась сразу на десять
лет, а он находил ее прекрасной и громко выражал свой восторг:
        — Как она хороша!




                                               VI


        Узнав от Коврина, что не только роман наладился, но что даже будет свадьба, Егор
Семеныч долго ходил из угла и угол, стараясь скрыть волнение. Руки у него стали тря-
стись, шея надулась и побагровела, он велел заложить беговые дрожки и уехал куда-то.
Таня видевшая, как он хлестнул по лошади и как глубоко, почти на уши, надвинул фураж-
ку, поняла его настроение, заперлась у себя и проплакала весь день.
        В оранжереях уже поспели персики и сливы; упаковка и отправка в Москву этого
нежного и прихотливого груза требовала много внимания, труда и хлопот. Благодаря то-
му, что лето было очень жаркое и сухое, понадобилось поливать каждое дерево, на что
ушло много времени и рабочей силы, и появилась во множестве гусеница, которую работ-
ники и даже Егор Семеныч и Таня, к великому омерзению Коврина, давили прямо паль-
цами. При всем том нужно уже было принимать заказы к осени на фрукты и деревья и
вести большую переписку. И в самое горячее время, когда, казалось, ни у кого не было
свободной минуты, наступили полевые работы, которые отняли у сада больше половины
рабочих; Егор Семеныч, сильно загоревший, замученный, злой, скакал то в сад, то в поле
и кричал, что его разрывают на части и что он пустит себе пулю в лоб.
        А тут еще возня с приданым, которому Песоцкие придавали не малое значение; от
звяканья ножниц, стука швейных машин, угара утюгов и от капризов модистки, нервной,
обидчивой дамы, у всех в доме кружились головы. И как нарочно, каждый день приезжа-
ли гости, которых надо было забавлять, кормить и даже оставлять ночевать. Но вся эта
каторга прошла незаметно, как в тумане. Таня чувствовала себя так, как будто любовь и
счастье захватили ее врасплох, хотя с четырнадцати лет была уверена почему-то, что Ков-
рин женится именно на ней. Она изумлялась, недоумевала, не верила себе... То вдруг на-