ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
Приложение
135
Гаснет в воде этой пламя!
Не откачать и не вылить…
И Мефистофель не может
Нищенства духом осилить!
9. В вертепе
«Милости просим, – гнусит Мефистофель, – войдем!
Дым, пар и копоть; любуйся, какое движенье!
Пятнами света сияют где локоть, где грудь,
Кто-то акафист поет! Да и мне слышно пенье…
Тут проявляется, в темных фигурках своих,
Крайнее слово всей вашей крещеной культуры!
Стóит, мошной побренчав, к преступленью позвать:
Всё, всё исполнят милейшие эти фигуры…
Слушай, мой друг, но прошу – не серчай, сделай милость!
За двадцать три с лишним века до этих людей,
Вслед за Платоном, отлично писал Аристотель;
За девятнадцать – погиб Иисус-Назарей…
Ну, и скажи мне, кто лучше: вот эти иль те,
Что безымянные, даже и бога не знают,
В дебрях, в степях неизведанных стран народясь,
Знать о себе не дают и тайком умирают.
Ну, да и я, – заключил Мефистофель, – живу
Только лишь тем, что злой сон видит мир наяву,
Вашей культуре спасибо!..» Он руку мне сжал
И доброй ночи преискренно мне пожелал.
10. Полишинели
Есть в продаже на рынках, на тесьмах, на пружинках
Картонажные полишинели.
Чуть за нитку потянут – вдруг огромными станут!
Уменьшились, опять подлиннели…
Вот берет Мефистофель человеческий профиль,
Относимый к хорошим, к почтенным,
И в общественном мненьи создает измененье
По причинам, совсем сокровенным.
Так, вот этот! Считают, что другого не знают,
Кто бы так был умен и так честен,
136
Все в нем складно – не худо, одном словом, что чудо!
Добр и кроток, красив и прелестен!
А сегодня открыли, всех и вся убедили,
Что во всем он и всюду ничтожен!
Что живет слишком робко, да и глуп он как пробка,
Злом и завистью весь растревожен!
А вот этот? Сегодня, как у гроба господня
Бесноватый, сухой, прокаженный,
И поруган, и болен, и терпеть приневолен,
Весь ужасной болезнью прожженный!
Завтра – детище света! Муж большого совета,
Где и равный ему не найдется…
Возвеличился профиль! Дернул нить Мефистофель
И кривлянью фигурки смеется…
Приложение 135 136
Гаснет в воде этой пламя! Все в нем складно – не худо, одном словом, что чудо!
Не откачать и не вылить… Добр и кроток, красив и прелестен!
И Мефистофель не может
Нищенства духом осилить! А сегодня открыли, всех и вся убедили,
Что во всем он и всюду ничтожен!
9. В вертепе Что живет слишком робко, да и глуп он как пробка,
Злом и завистью весь растревожен!
«Милости просим, – гнусит Мефистофель, – войдем!
Дым, пар и копоть; любуйся, какое движенье! А вот этот? Сегодня, как у гроба господня
Пятнами света сияют где локоть, где грудь, Бесноватый, сухой, прокаженный,
Кто-то акафист поет! Да и мне слышно пенье… И поруган, и болен, и терпеть приневолен,
Весь ужасной болезнью прожженный!
Тут проявляется, в темных фигурках своих,
Крайнее слово всей вашей крещеной культуры! Завтра – детище света! Муж большого совета,
Стóит, мошной побренчав, к преступленью позвать: Где и равный ему не найдется…
Всё, всё исполнят милейшие эти фигуры… Возвеличился профиль! Дернул нить Мефистофель
Слушай, мой друг, но прошу – не серчай, сделай милость! И кривлянью фигурки смеется…
За двадцать три с лишним века до этих людей,
Вслед за Платоном, отлично писал Аристотель;
За девятнадцать – погиб Иисус-Назарей…
Ну, и скажи мне, кто лучше: вот эти иль те,
Что безымянные, даже и бога не знают,
В дебрях, в степях неизведанных стран народясь,
Знать о себе не дают и тайком умирают.
Ну, да и я, – заключил Мефистофель, – живу
Только лишь тем, что злой сон видит мир наяву,
Вашей культуре спасибо!..» Он руку мне сжал
И доброй ночи преискренно мне пожелал.
10. Полишинели
Есть в продаже на рынках, на тесьмах, на пружинках
Картонажные полишинели.
Чуть за нитку потянут – вдруг огромными станут!
Уменьшились, опять подлиннели…
Вот берет Мефистофель человеческий профиль,
Относимый к хорошим, к почтенным,
И в общественном мненьи создает измененье
По причинам, совсем сокровенным.
Так, вот этот! Считают, что другого не знают,
Кто бы так был умен и так честен,
