Социология. Оврах Г.П. - 90 стр.

       В настоящее время Россия находится в процессе модернизации. Чем отличается
современная модернизация конца ХХ в. от XVIII, XIX и начала ХХ в.?
       Социологи Запада выдвинули несколько концепций, объясняющих специфику
данного момента.
       Посттоталитарный синдром (К. Фридрих и З. Бжезинский)
       Теории посттоталитарного синдрома исходят из того, что общество России живет
инерционно: рядовые ведут себя по-прежнему несвободно, а элита продолжает
руководить и распоряжаться бесконтрольно — по старому.
       Однако появляются новые процессы:
       1. Игнорирование общего интереса и преувеличение роли частных;
       2. Наступление идеологического безверия (сменяющего коммунистическую
"религиозность", поскольку идеология советского строя фактически превращена в веру)
       3. Протесты масс против любого насилия и игнорирование "нажима сверху" (как
следствия многолетнего массового террора);
       4. Демилитаризация общества (в противовес глубочайшей милитаризации
экономики, политики и патриотического сознания советской эпохи);
       5. Информационный плюрализм в сфере информационного обмена.
       Запаздывающая модернизация. Теории запаздывающей модернизации, которые
начали создаваться еще в 60-е гг., стали для западных социологов аппаратным
средством анализа современной российской ситуации. Несмотря на содержащуюся в
этих концепциях скрытую уничижительную оценку (запаздывают в развитии — значит
недоразвитые), они содержат ряд существенных социологических откровений, которые
должны быть учтены в практике осознанной социальной «перестройки».
       Теоретики запаздывающей модернизации исходят из того, что существуют
линейный прогресс и поступательность стадий развития обществ. Подобные
представления о стадиальности были распространены и в советском марксизме:
считалось, что первобытное общество сменяется классовым рабовладельческим, затем
феодальным, буржуазным и, наконец, бесклассовым коммунистическим. Социализм
является переходной фазой. Соответственно непосредственная добыча продуктов
природы сменяется аграрной экономикой, а та замещается индустриальной. Такой
однобокий прогрессизм игнорирует значение культурных традиций (например, часть
современных экономически и социально развитых обществ не являются ни
демократическими, ни гражданскими, ни коммунистическими). В то же время он отражает
определенную тенденцию современного социального развития (поскольку экономическая
мощь «Запада» способствует политической, социоструктурной и культурной
вестернизации менее состоятельных обществ). Все эти аспекты, а также выявленные
социологами закономерности модернизации должны быть учтены при анализе реальных
процессов системной трансформации российского общества.
       Во-первых, в запаздывающей модернизации всегда есть опасность попадания
общества во внешнюю зависимость. Однако Россия, которая не раз переживала
подобные состояния («онемечивание», «офранцуживание», а теперь «американизацию»),
обычно избегала подобных последствий благодаря высокому уровню милитаризации.
       Во-вторых, модернизация общества бывает успешной тогда, когда резко растет
средний слой (который не эксплуатирует и не эксплуатируется) при высокой социальной
мобильности (изменении общественного положения людьми, слоями и группами). В
современной России, напротив, происходит процесс существенной поляризации
общества. Широкий слой бедных и беднейших и узкая пирамидка богатой элиты
разъедают каждый со своей стороны медленно растущий слой обеспеченных.
Социальная база реформ — средний класс — не является в России тем необходимым
балластом, который придает развитию «переходного» общества определенность,
солидность и устойчивость.
       В-третьих, модернизация возможна там, где есть сильный контроль центральной
власти, и проявляется ее умение локализовать, блокировать, решать социальные
конфликты. Российская внутренняя политика, наоборот, строилась с учетом принципов
«здорового самотека» в соответствии с парадигмой нелинейного развития. А посему
субъекты центральной государственной власти сталкивались со спонтанными
социальными отклонениями управляемой среды и пытались избежать конфликтов в