ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
30
Встречаясь друг с другом, говорили о фабрике, о машинах, ругали мастеров, – говорили и думали
только о том, что связано с работой. Одинокие искры неумелой, бессильной мысли едва мерцали в
скучном однообразии дней. Возвращаясь домой, ссорились с женами и часто били их, не щадя кулаков.
Молодежь сидела в трактирах или устраивала вечеринки
друг у друга, играла на гармониках, печа
похабные, некрасивые песни, танцевала, сквернословила и пила. Истомленные трудом люди пьянели
быстро, и во всех грудях пробуждалось непонятное, болезненное раздражение. Оно требовало выхода. И,
цепко хватаясь за каждую возможность разрядить это тревожное чувство, люди, из-за пустяков,
бросались друг на друга с озлоблением
зверей. Возникали кровавые драки. Порою они кончались тяжкими
увечьями, изредка – убийством.
В отношениях людей всего больше было чувства подстерегающей злобы, оно было такое же
застарелое, как и неизлечимая усталость мускулов. Люди рождались с этою болезнью души, наследуя ее
от отцов, и она черною тенью сопровождала их до могилы, побуждая в течение
жизни к ряду
поступков, отвратительных своей бесцельной жестокостью». Описанные М. Горьким нравы фабричных
рабочих типичны для рабочей среды Западной Европы на определенной стадии развития капитализма; об
этом свидетельствуют нравы рабочих Англии первой половины прошлого века – этой родины
классического капитализма.
Известно, что развитию капитализма в Англии способствовала пуританская этика, и тем
не менее
в 40-х годах XIX столетия Ф. Энгельс, ссылаясь на английские источники, писал о том, что «в массе почти
везде наблюдается полное безразличие к религии» и рабочие не посещают церковь, что «рабочие много
пьют», но считал это вполне естественным в условиях их жизни, принимая во внимание легкость
приобретения спиртного. По данным
П.И. Сумарокова, ежедневно в Лондоне насчитывалось до 100 тыс.
человек «подгулявших». «Чернь предана пьянству, – писал он, – в шинках жертвуют трудами целой
недели, и, отказывая иногда себе в пище, пресыщаются джином до потеряния рассудка». При этом
«женский пол также любит крепкие напитки» и на улицах можно встретить пьяных женщин, чего в
России не наблюдалось.
Журналы того времени приводят сведения о том, что пьянство в Англии не уменьшается, а,
напротив, растет; многие считали пьянство даже национальным пороком, причем рост пьянства
связывался с обнищанием английского народа. Отечественный исследователь Н.А. Ерофеев в своей
интересной книге «Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских 1825–1853 гг.»
пишет:
«Этому вряд ли следует удивляться, если принять во внимание огромное количество кабаков: так, в
Эдинбурге один кабак приходился на каждые 15 семей, а в одном ирландском городке на 800 жителей
насчитывалось 88 кабаков». Все это красноречиво свидетельствует о нравах английских рабочих, весьма
далеких от распространенных тогда представлений о высокой нравственности английского народа.
Именно западный капитализм по меньшей мере два-три века осуществлял жесточайшую эксплуатацию
народа, когда множество поколений были перетерты в атомарную пыль индустриальной машиной.
Понятно, что введение в России западноевропейских предпринимательских фабрик,
противоречащих отечественному общинному укладу жизни (хотя нравы в крестьянской общине тоже
были дикими), привело к нравам в среде фабричных рабочих
, аналогичным нравам английских рабочих,
обреченных вести скотский образ жизни. Верно замечает О. Платонов, что «фабрика, построенная на
западноевропейских основах, разрушала не только привычный уклад жизни работников, но и ломала,
уродовала самих работников – нарушала жизненный ритм, ослабляла здоровье». Общинные традиции
русского народа требовали развития национальных фабричных ассоциаций, господства артельных
отношений в
промышленной сфере. Ведь западная схема прогресса, главным условием какового является
замена всех национально-своеобразных форм человеческих отношений чистоганом и голой
экономической рациональностью, отнюдь не является универсальной, и не было необходимости
осуществлять ее в России.
Действительная картина нравов в рабоче-мастеровой среде императорской России была весьма
многомерной и сложной, ибо кроме нравов
, описанных М. Горьким, имелись нравы в среде
высококвалифицированных рабочих. Так, в «Записках очевидцев» петербургской жизни 1890–1910-х
годов следующим образом характеризуют нравы знаменитого оружейного завода в Сестрорецке: «Завод
был небольшой, но имел прекрасных специалистов, рабочих и инженеров, которые пользовались в городе
уважением». Вполне естественно, что уважали рабочих-оружейников за хорошие нравы,
а не за пьянство,
разврат, драки и невежество. К этому следует добавить нравы артелей, занимавших немалое место в
российской промышленной жизни; они существовали на заводах и фабриках и обеспечивали
стремительное развитие сталеплавильной промышленности (и других отраслей) в конце XVIII века.
Однако ограничение артельных форм и механическое копирование западноевропейских форм
организации труда наряду
с крепостничеством, ставка на не присущий нашему сознанию индивидуализм
и превращение рабочего в «винтик» производства послужили причиной отставания экономики от Запада.
Поэтому необходимо видеть картину нравов рабоче-мастеровой среды Российской империи в ее
дифференцированности и многокрасочности, иначе непонятны изящество каслинских изделий
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- …
- следующая ›
- последняя »
