ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
Деклассированные элементы 0,1 0,1 0,1 ? ?
Прочие 6,4 4,3 8,2 12,2 11,6
Анализируя состав осужденных за 11 месяцев 1926 г., Тамбовская губернская прокуратура пришла к следующему за-
ключению. Подавляющее число заключенных, содержавшихся под стражей, приходилось на крестьян-бедняков (их насчиты-
валось 4058 человек), затем шли середняки – 1557 человек, нетрудовой элемент – 717 человек, рабочие – 622 человека, слу-
жащие – 522 человека и на последнем месте находились зажиточные крестьяне – 324 человека. При этом по всем категориям
преступлений главенствующие позиции занимали бедняки: будучи малообеспеченными, они скорее шли на преступления и
их противоправная деятельность носила социальную окраску. Нетрудовой элемент участвовал по большей части в квартир-
ных кражах, по коим проходило 259 человек, в простых кражах участвовало 150 человек. Зажиточные крестьяне также пред-
почитали заниматься квалифицированными и простыми кражами – 74 человека. Рабочие участвовали по большей части в
квартирных кражах (127 человек) и разбое (118 человек), далее шли простые кражи (77 человека) и растраты (60 человек).
Служащие судились в основном за растраты: 267 человек
7
.
Между тем в правоприменительной работе возникали определенные сложности с проведением в жизнь классового
принципа. Так, совещание ответственных сотрудников Тамбовской губпрокуратуры, проходившее в марте 1924 г., обсужда-
ло вопрос о затруднительности применения классового принципа при вынесении приговора в связи со «сложной обстанов-
кой в крестьянской среде, не имеющей единообразия». Имелась ввиду происходившая в деревне имущественная дифферен-
циация среди земледельцев, все более разделявшая крестьянскую массу на бедноту, середняков и зажиточную часть. По-
следняя группа автоматически переходила в разряд классовых противников. Между тем судьи рассматривали всех жителей
сельской местности в качестве единой группы. Для устранения указанного дефекта в правоприменении совещанием предла-
галось повышать квалификацию судебных работников, уровень их политической грамотности. Предлагалось также не при-
менять по отношению к трудящимся такую меру наказания как принудительные работы, заменяя их посильным штрафом (в
случае несостоятельности лица и он отменялся).
8
Осуществлению революционной законности и советского правопорядка мешали «соображения местной целесообразно-
сти», приводившие к задержкам и прямому неисполнению низами распоряжений центральной и губернской властей, вызы-
вавшими всевозможные нарекания и жалобы со стороны обывателей. Соблюдению революционной законности на селе пре-
пятствовали следующие уклоны, имевшие место в практике работы волостных исполнительных комитетов (далее ВИКах) и
сельсоветов:
1) невнимательное и небрежное отношение отдельных представителей органов власти к насущным нуждам крестьян-
ства;
2) применение недопустимых методов управления – административного нажима, произвола и др.;
3) проявление халатности в осуществлении наблюдения за правильным расходованием должностными лицами госу-
дарственных и общественных финансовых средств;
4) частые случаи растрат, присвоения и хищения общественных сумм, имущества и товаров
9
.
Препятствовали реализации классового принципа карательной политики также определенные финансовые трудности в
сфере исполнения наказаний. Так, отсутствие необходимых денежных средств на оборудование исправительных домов (да-
лее – исправдомов) рабочими мастерскими не позволяло приучать к труду лиц, отбывавших наказание, что уравнивало в
отбывании наказания людей различного социального происхождения (исключением здесь являлись амнистии и досрочные
освобождения). Совместное содержание в местах лишения свободы осужденных впервые и рецидивистов также оказывало
вредное разлагающее влияние на вчерашних рабочих и крестьян
10
.
Важным слагаемым реализации карательной политики являлась деятельность судов по назначению меры наказания.
Проведем анализ распределения осужденных по видам наказания в нэповской России (табл. 4).
Как следует из таблицы, в годы нэпа в структуре наказаний преобладали условное лишение свободы, лишение свободы
до одного года, имущественные взыскания и принудительные работы. Наказания в виде лишения свободы на срок более года
составляли в структуре наказаний лишь незначительную часть – всего 1,7 – 1,8 %. Вышеотмеченные виды наказаний и были
призваны стать основой карательной политики советского государства.
Сходная тенденция соотношения различных видов наказаний наблюдалась и по губерниям (например, табл. 5).
Так, в Тамбовской губернии в 1923 г. число мужчин, осужденных к безусловному лишению свободы, составляло 15,38
%, группа осужденных условно составляла 8,07 %. Мера наказания в виде имущественного взыскания применялась к 44,76
% осужденным. В 1923 – 1925 гг. мы наблюдаем тенденцию ужесточения карательной политики за счет увеличения числа
безусловно осужденных до 44,49 % (1925 г.) и осужденных условно до 15,5 % (1925 г.), а также снижения числа приговорен-
ных к имущественному взысканию до 22,41 % в том же году. С 1926 г. опять намечается процесс ослабления карательной
политики за счет существенного увеличения числа приговоренных к имущественным взысканиям: в 1926 г. – 35,12 %, а в
1927 г. – 38,5 % (табл. 6).
4. Распределение осужденных по видам наказания 1923 – 1928 гг.
(в процентном соотношении)
11
7
ГАТО. Ф. Р – 655. Оп. 1. Д. 6. Л. 705.
8
ЦДНИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 2567. Л. 61.
9
ГАТО. Ф. Р – 655. Оп. 1. Д. 22. Л. 34.
10
ЦДНИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 2567. Л. 61.
11
Герценгзон А.А. Советская уголовная статистика. М., 1937. С 175.
