Аналитические жанры публицистики. Письмо. Корреспонденция. Статья. Акопов А.И. - 26 стр.

факт местного значения: все городские жители знают, что знаменитый в прошлом завод
разваливается (резко сократилось производство, снизилась и выплачивается с большими
опозданиями заработная плата, ушли лучшие специалисты и т.п.). Ну и что из этого?
     Обществу нужны истоки, причины, следствия, выводы, предложения. Уже недостаточен
круг вопросов, задаваемых в корреспонденции, - что? где? когда? каким образом? Нужны
еще главные, ключевые: “кто виноват?” и “что делать?” Задача журналиста и заключается в
том, чтобы провести расследование, выявить все многочисленные причинно-следственные и
иные связи и предложить возможные пути преодоления проблемы.
     В качестве примера приводим статью признанного мастера этого жанра Анатолия
Аграновского, опубликованную в газете “Известия” 30 лет назад.

        ПОВЕСТЬ О БЕДНОМ МОТЕЛЕ
        Мотель на Минском шоссе был открыт в начале 1963 года. Я видел, как он строился, и потому знаю его,
     можно сказать, с колыбели. Место выбрали с умом - на взгорье, в виду Москвы, при пересечении шоссе с
     кольцевой магистралью. Позади лежал яблоневый сад, впереди маячил в ясные дни шпиль университета,
     днем и ночью бежали мимо, кружили по асфальтовым восьмеркам машины. Как сказали мне сведущие
     люди, мотель, поставленный на таком бойком месте, должен дать государству солидный доход.
        В первый год он принес семьдесят тысяч рублей убытка. Я думаю, это был единственный в мире
     мотель, который давал убытки и тем не менее не обанкротился, не вылетел в трубу. Впрочем, нет, не
     единственный. Точно такой же, открытый вскоре на Варшавском шоссе, принес за пять месяцев двадцать
     шесть тысяч рублей убытка. Почему? По какой причине?
        Сведущие люди терпеливо мне объяснили, что, во-первых, это закономерная болезнь роста. Во-
     вторых, принимаются меры, чтобы излечить эту болезнь. А в-третьих, главная ее причина уже выявлена -
     штатные излишества.
        Бедный мотель! Кровать приезжему здесь давало Управленив гостиниц и высотных домов, кормил его
     трест вокзальных ресторанов, автомобиль ему чинил Главмосавтотранс, заправлял Главнефтеснаб.
     Каждое ведомство держало своего директора, у каждого директора был свой зам, свои бухгалтеры,
     кадровики, завхозы. Скажем, простыни выдавала кастелянша гостиницы, скатерти - кладовщица
     ресторана. Нельзя ли поручить все одной из них? Нельзя: другое ведомство. Ресторан держал двух
     разнорабочих, чтобы быстрее разгружать машины с продуктами. Но разве нельзя на это время (на полчаса
     в день) позвать рабочих с автостанции? Нельзя: другое ведомство. За ночь в мотель приезжало пять-
     шесть туристов, и номер им выписывал дежурный администратор, а талон на обслуживание автомобиля -
     дежурный диспетчер... Понятно, что никаких доходов на прокорм этой оравы не могло хватить.
        Глупость происходящего видна издалека. Ее и видели те, кому видеть надлежит. Помню, в конце 1963
     года я пошел в Мосгорфинуправление. Хотел, что называется, раскрыть финансистам глаза, а оказалось,
     все они знают, все понимают и даже проверяли специально деятельность мотелей. Изучили “объем
     работы” дармоедов, и зарплату их, и размещение: надо ведь было где-то всех посадить! “Кроме того, -
     писали в своих выводах фининспекторы, - в гостинице на Варшавском шоссе используется не по
     назначению номер под кабинет заведующего, в связи с чем потери в год составляют 936 рублей”.
        Все было ясно. Все разжевано. Даже и выводы все были сделаны. То, чего обычно добивается
     фельетонист, известно было наперед; о чем тут еще писать? Да и мелькали в печати упоминания о бедном
     мотеле, - я посчитал, что этого достаточно. Так сказать, самоуспокоился. А недавно снова поехал на
     Минское шоссе. Что изменилось за этот срок? Изменилось вот что: в конце августа открылся летний
     кемпинг, принадлежащий “Интуристу”. Еще одно ведомство обосновалось на том же пятачке, и отсюда
     следует, что к бывшим здесь директорам (а они все на месте) прибавился еще один, и опять у него свои
     бухгалтеры, кастелянши, завхозы и прочее. Кемпинг работал до 20 сентября, и вот первый итог: выручка -
     567 рублей 63 копейки, месячный фонд зарплаты - 1683 рублей. - Наша цель не извлечение прибылей, -
     сказали мне на этот раз сведущие люди. - Мы не гонимся за наживой.
        - А за чем вы гонитесь? - Наша главная задача бороться за дальнейшее повышение культуры
     обслуживания населения. Оставим до поры этих благородных борцов и познакомимся с грубыми
     реалистами, которые гонятся за наживой. Одного из них я нашел в подвале “Грандотеля”. В этом подвале,
     прежде пустовавшем, грубые реалисты сделали камеру хранения. Сколотили полки (затраты - двадцать
     три рубля), посадили приемщика (зарплата шестьдесят пять рублей в месяц), он берет у людей чемоданы
     и взимает гривенники.
        А зовут его Серафим Макарович. -Что вы! - с убежденностью сказал он мне. - Очень даже выгодное
     дело. Отбою нет от клиента. Прямо скажу, золотое дно. Выручка - до двухсот в день. Ну среднюю бери -
     сто рубликов. Так ведь из ничего! Не товаром платим - услугой. Теперь считай дальше: то бы он на
     чемоданах сидел, а то гулять пойдет, так? Тут тебе музеи, выставки в Манеже, кино и все подобное. И
     опять он будет гривенники растрясать себе в удовольствие и казне на пользу. Цепная реакция! человек,
     если разобраться, только и глядит, куда бы ему деньги деть, - это каждому наглядно. А подвал что ж, от
     него за один прошлый год тридцать четыре тысячи рублей чистой прибыли. Доходное место! Я слушал
     этого философа и финансиста, мы сидели с ним в окружении сумок, чемоданов, узлов, пахло по сезону
     яблоками, я думал о том, что самих этих слов “доходное место” давно уже не приходилось мне слышать.