ВУЗ:
Составители:
17
Стремление к притоку драгоценных металлов объяснялось не в последнюю очередь
убеждением, что деньги являются «мускульной силой войны» и неявно присутствующим
тезисом, что оборона важнее благосостояния.
Впрочем, мотивы обеспечения благосостояния все же присутствуют у
меркантилистов. Они считают, что деньги стимулируют торговлю: увеличение предложения
денег сопровождается ростом спроса на товары, и, следовательно, именно объем торговли,
а не цены, подвергаются непосредственному воздействию притока золота. Последний
увеличивает расходы богатых на предметы роскоши, а вплоть до конца восемнадцатого
века господствовала мысль, что именно «роскошная жизнь» формирует потребности и по-
рождает денежные стимулы. Более того, для авторов 17—18-х веков характерна мысль, что
лучше тратить деньги на роскошества, чем раздавать их, поскольку в первом случае
стимулируется промышленность, а во втором случае деньги остаются в бездействии. Очень
странная с современных позиций уверенность в том, что именно на высших классах
общества лежит обязанность обеспечивать рабочие места, тратя деньги на дорогие прихоти
и содержа пышную свиту челяди. На этот парадокс обратил внимание Б. Мандевиль,
человек без определенных занятий, философ по призванию, и, как пишет А. В. Аникин,
любитель пображничать в веселой компании, живший в Лондоне в начале восемнадцатого
века. Своей известностью Мандевиль обязан одному произведению, которое называется
«Басня о пчелах, или Частные пороки — общественные выгоды». Главный парадокс
Мандевиля содержится во фразе «частные пороки — общественные выгоды», где совер-
шенно отчетливо проводится мысль, что бедняки имеют работу лишь потому, что богатые
любят комфорт и роскошь и тратят массу денег на вещи, потребность в которых часто
вызывается лишь модой и тщеславием. Богатые бездельники оказываются необходимы в
данном обществе, поскольку их потребности порождают спрос на всевозможные товары и
услуги, подталкивают трудолюбие и изобретательность. Как пишет Мандевиль, «...сама за-
висть и тщеславие служили трудолюбию, а их порождение — непостоянство в пище,
убранстве и одежде, этот странный и смешной порок, — стал самым главным двигателем
торговли»
1
. Впрочем, меркантилисты этого и не скрывали. Один из представителей этой
школы пишет, что «...расточительность — это порок, который вредит человеку, но не
торговле... Жадность — вот порок, вредный и для человека, и для торговли»
2
. А другой
доказывал, что если бы каждый тратил больше, то все получали бы большие доходы и
могли бы жить в большем достатке. Отсюда видно, сколь глубоко укоренившейся была вера
в полезность роскоши и вред бережливости.
Но вернемся к «Басне о пчелах». Во второй ее части Мандевиль описывает
экономическую систему, где все пороки исчезают. Расточительство сменяется
бережливостью. Исчезает роскошь, прекращается потребление всего, что выходит за пред-
елы простых физиологических потребностей. Но именно это несет разруху и гибель
обществу. Мандевиль описывает это так:
Сравните улей с тем, что было:
Торговлю честность погубила.
Исчезла роскошь, спесь ушла,
Совсем не так идут дела.
Не стало ведь не только мота,
Кто тратил денежки без счета
Куда все бедняки пойдут,
Кто продавал ему свой труд?
Везде теперь один ответ:
Нет сбыта и работы нет!..
Все стройки прекратились разом,
У кустарей — конец заказам.
Художник, плотник, камнерез —
Все без работы и без средств
Забегая вперед, следует сказать, что мысль об экономической необходимости
непроизводительных классов (земельных собственников, священников, чиновников и т.д.),
1
Цит. по А.В.Аникину «Юность науки», М., 1979, стр. 119. В его же переводе дан отрывок из «Басни о пчелах».
2
Антология экономической классики. Т. 2, М., 1993, стр. 414.
17 Стремление к притоку драгоценных металлов объяснялось не в последнюю очередь убеждением, что деньги являются «мускульной силой войны» и неявно присутствующим тезисом, что оборона важнее благосостояния. Впрочем, мотивы обеспечения благосостояния все же присутствуют у меркантилистов. Они считают, что деньги стимулируют торговлю: увеличение предложения денег сопровождается ростом спроса на товары, и, следовательно, именно объем торговли, а не цены, подвергаются непосредственному воздействию притока золота. Последний увеличивает расходы богатых на предметы роскоши, а вплоть до конца восемнадцатого века господствовала мысль, что именно «роскошная жизнь» формирует потребности и по- рождает денежные стимулы. Более того, для авторов 17—18-х веков характерна мысль, что лучше тратить деньги на роскошества, чем раздавать их, поскольку в первом случае стимулируется промышленность, а во втором случае деньги остаются в бездействии. Очень странная с современных позиций уверенность в том, что именно на высших классах общества лежит обязанность обеспечивать рабочие места, тратя деньги на дорогие прихоти и содержа пышную свиту челяди. На этот парадокс обратил внимание Б. Мандевиль, человек без определенных занятий, философ по призванию, и, как пишет А. В. Аникин, любитель пображничать в веселой компании, живший в Лондоне в начале восемнадцатого века. Своей известностью Мандевиль обязан одному произведению, которое называется «Басня о пчелах, или Частные пороки — общественные выгоды». Главный парадокс Мандевиля содержится во фразе «частные пороки — общественные выгоды», где совер- шенно отчетливо проводится мысль, что бедняки имеют работу лишь потому, что богатые любят комфорт и роскошь и тратят массу денег на вещи, потребность в которых часто вызывается лишь модой и тщеславием. Богатые бездельники оказываются необходимы в данном обществе, поскольку их потребности порождают спрос на всевозможные товары и услуги, подталкивают трудолюбие и изобретательность. Как пишет Мандевиль, «...сама за- висть и тщеславие служили трудолюбию, а их порождение — непостоянство в пище, убранстве и одежде, этот странный и смешной порок, — стал самым главным двигателем торговли»1. Впрочем, меркантилисты этого и не скрывали. Один из представителей этой школы пишет, что «...расточительность — это порок, который вредит человеку, но не торговле... Жадность — вот порок, вредный и для человека, и для торговли»2. А другой доказывал, что если бы каждый тратил больше, то все получали бы большие доходы и могли бы жить в большем достатке. Отсюда видно, сколь глубоко укоренившейся была вера в полезность роскоши и вред бережливости. Но вернемся к «Басне о пчелах». Во второй ее части Мандевиль описывает экономическую систему, где все пороки исчезают. Расточительство сменяется бережливостью. Исчезает роскошь, прекращается потребление всего, что выходит за пред- елы простых физиологических потребностей. Но именно это несет разруху и гибель обществу. Мандевиль описывает это так: Сравните улей с тем, что было: Торговлю честность погубила. Исчезла роскошь, спесь ушла, Совсем не так идут дела. Не стало ведь не только мота, Кто тратил денежки без счета Куда все бедняки пойдут, Кто продавал ему свой труд? Везде теперь один ответ: Нет сбыта и работы нет!.. Все стройки прекратились разом, У кустарей — конец заказам. Художник, плотник, камнерез — Все без работы и без средств Забегая вперед, следует сказать, что мысль об экономической необходимости непроизводительных классов (земельных собственников, священников, чиновников и т.д.), 1 Цит. по А.В.Аникину «Юность науки», М., 1979, стр. 119. В его же переводе дан отрывок из «Басни о пчелах». 2 Антология экономической классики. Т. 2, М., 1993, стр. 414.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- …
- следующая ›
- последняя »