Экологическая этика. Ильиных И.А. - 358 стр.

информация также приносит еще одну пользу, которую труднее выразить.
Мидоуз (1990), однако, прекрасно это передает: “Биоразнообразие содержит
накопленный разум природы и ключ к ее будущему. Если вы когда-нибудь
захотели бы разрушить общество, вы бы сожгли его библиотеки и убили его
интеллигенцию. Вы бы разрушили его знания. Знания природы содержатся в
ДНК внутри живых клеток. Разнообразие генетической информации
представляет собой движущий механизм эволюции, иммунную систему для
жизни, источник приспосабливаемости”.
      Около 1,5 миллионов видов были формально наименованы и описаны.
Основываясь на наиболее консервативных недавних оценках общего
количества видов на планете – между пятью и десятью миллионами – это
означает, что только максимум 15-30% известны науке (Gaston, 1991).
Основываясь на более либеральных недавних оценках общего – 30 миллионов
или более – количество известное науке могло бы представлять менее чем 5%
(Erwin, 1988). Представим себе утрату для науки, если, как предсказывает
Рейвен (Raven, 1988), 25% форм жизни в мире в результате разрушения
большей части их влажной тропической среды обитания, будут истреблены в
наступающей четверти столетия, прежде чем они смогут быть названы и
описаны наукой.
      Подавляющее большинство этих находящихся под угрозой видов не
является сосудистыми растениями или позвоночными животными; это
насекомые (Wilson, 1985b). Причина, по которой Эрвин (1988) подозревает, что
может существовать так много видов беспозвоночных, состоит в том, что
многие могут быть эндемичными или специфичными. Большая часть этих
неизвестных насекомых, подвергающихся риску истребления, вероятно
оказались бы бесполезными для человеческого питания или лекарств – либо как
целые организмы, либо как источники химических экстрактов, либо как
источники генетических фрагментов – вероятно немногие также играют
жизненно важную роль в функционировании региональных экосистем
(Ehrenfeld, 1988). Хотя может быть трудно так бессердечно рассматривать
такую трагедию, мы тем не менее можем описать их утрату в чисто
утилитарных терминах – как значительную утрату потенциального
нематериального человеческого блага, а именно чисто человеческих знаний о
флоре и фауне.
      В четвертых, психологически-духовные ресурсы. Олдо Леопольд
(Leopold, 1953) надеялся, что при помощи науки люди приобрели бы
“рафинированный вкус к природным объектам”. Жук, каким бы он ни был
крохотным и ординарным, какими бывают жуки, является таким же
потенциально красивым, как любое произведение изящного искусства. И
природное разнообразие – богатая и разнообразная флора и фауна – это нечто,
что как думает Суле (Soulé, 1985), почти каждый предпочитает монотонности.
Уилсон (Wilson, 1984) находит особое чудо, благоговение и тайну в природе –
которые он называет “биофилией”, и которые для него кажутся почти
лежащими в основах религии естественной истории. Быть тронутым красотой
организмов и целых здоровых экосистем, испытывать чувство изумления и

                                                                        358