Основы теории литературы - 23 стр.

       Мимо Фроси прошли четыре женщины с железными совковыми лопатами, позади
них шел мужчина — нарядчик или бригадир.
       – Кого потеряла здесь, красавица? — спросил он у Фроси. — Потеряла — не най-
дешь, кто уехал — не вернется… Идем с нами транспорту помогать!
       Фрося задумалась.
       – Давай лопату!—сказала она.
       – На тебе мою, — ответил бригадир и подал женщине инструмент. — Бабы! –
сказал он прочим женщинам, – Ступайте становиться на третью яму, я буду на первой.
       Он отвел Фросю на шлаковую яму, куда паровозы очищали своп топки, и велел ра-
ботать, а сам ушел. В яме уже работали две женщины, выкидывая наружу горячий шлак.
Фрося тоже спустилась к ним и начала трудиться, довольная, что с ней рядом находятся
неизвестные подруги. От гари и газа дышать было тяжело, кидать шлак наверх оказалось
нудно и несподручно, потому что яма была узкая п жаркая. Но зато в душе Фроси стало
лучше: она здесь развлекалась, жила с людьми — подругами и видела большую, свобод-
ную ночь, освещенную звездами и электричеством. Любовь мирно спала в ее сердце;
курьерский поезд далеко удалился, на верхней полке жесткого вагона спал, окруженный
Сибирью, ее милый человек. Пусть он спит и не думает ничего! Пусть машинист глядит
далеко вперед и не допустит крушения.
       Вскоре Фрося и еще одна женщина вылезли из ямы. Теперь нужно было выкину-
тый шлак нагрузить на платформу. Швыряя гарь за борт платформы, женщины по-
глядывали друг на друга и время от времени говорили, чтоб отдыхать и дышать воздухом.
       Подруге Фроси было лет тридцать. Она зябла чего-то и поправляла или жалела на
себе бедную одежду. Ее сегодня выпустили из ареста, она просидела там четыре дня по
навету злого человека. Ее муж служит сторожем, он бродит с берданкой вокруг коопера-
тива всю ночь, получает шестьдесят рублей в месяц. Когда она сидела, сторож плакал по
ней и ходил к начальству просить, чтоб ее выпустили, а она жила до ареста с одним полю-
бовником, который рассказал ей нечаянно, под сердце (должно быть, от истомы или от
страха), про свое мошенничество, а потом, видно, испугался и хотел погубить ее, чтоб не
было ему свидетеля. Но теперь он сам попался, пускай уж помучается, а она будет жить с
мужем на воле: работа есть, хлеб теперь продают, а одежду они вдвоем как-нибудь нажи-
вут.
       Фрося сказала ей, что у нее тоже горе: муж уехал далеко.
       – Уехал – не умер, назад возвернется!—утешительно сообщила Фросе ее рабочая
подруга. — А я там, в аресте, заскучала, загорюнилась. Раньше не сидела, не привыкла,