Основы теории литературы - 21 стр.

этом мальчике с широким, воодушевленным и робким лицом, который держал в руках
ветку травы, вместо игрушки, и касался земли доверчивыми голыми ногами.
       Уже ночь наступила. Поселковый пастух пригнал на ночлег молочных коров из
степи. Коровы мычали, просясь на покой к хозяевам; женщины, домашние хозяйки, уво-
дили их ко двору, — долгий день остывал в ночь; Фрося сидела в сумраке, в блаженстве
любви и памяти к уехавшему человеку. За окном, начав прямой путь в небесное счастли-
вое пространство, росли сосны, слабые голоса каких-то ничтожных птиц напевали по-
следние, дремлющие песни, сторожа тьмы, кузнечики, издавали свои короткие мирные
звуки — о том, что все благополучно и они не спят и видят.
       Отец спросил у Фроси, не пойдет ли она в клуб: там сегодня новая постановка, бой
цветов и выступление затейников из кондукторского резерва.
      – Нет, — сказала Фрося,— я не пойду. Я по мужу буду скучать.
       — По Федьке? — произнес механик. — Он явится: пройдет один год, и он тут бу-
дет... Скучай себе, а то что ж! Я, бывало, на сутки, на двое уеду, твоя покойница мать и то
скучала: мещанка была!
       — А я вот не мещанка, а скучаю все равно! — с удивлением проговорила Фрося.
— Нет, наверно, я тоже мещанка…
       Отец успокоил ее:
       — Ну, какая ты мещанка!.. Теперь их нет, они умерли давно. Тебе до мещанки еще
долго жить и учиться нужно: те хорошие женщины были...
       — Папа, ступай в свою комнату, — сказала Фрося. — Я тебе скоро ужинать дам, я
сейчас хочу быть одна...
       — Ужинать сейчас пора! — согласился отец. — А то кабы из депо вызывальщик
не пришел: может, заболел кто, либо запьянствовал, или в семействе драма-шутка, мало
ли что. Я тогда должен враз явиться: движение остановиться никогда не может!.. Эх,
Федька твой на курьерском сейчас мчится, зеленые сигналы ему горят, на сорок километ-
ров вперед ему дорогу освобождают, механик далеко глядит, машину ему электричество
освещает, — все как полагается!..
       Старик мешкал уходить, топтался и бормотал свои слова дальше: он любил быть с
дочерью или с другим человеком, когда паровоз не занимал его сердца и ума.
       — Папа, ступай ужинать! – велела ему дочь; она хотела слушать кузнечиков, ви-
деть ночные сосны за окном и думать про мужа.
       — Ну, на дерьмо сошла! – тихо сказал отец и удалился прочь.