Основы теории литературы - 64 стр.

 водить осенние и зимние вечера в совершенном уединении. До обеда кое-как еще дотя-
 гивал я время, толкуя со старостой, разъезжая по работам или обходя новые заведения;
 но как скоро начинало смеркаться, я совершенно не знал куда деваться. Малое число
 книг, найденных мною под шкафами и в кладовой, были вытвержены мною наизусть.
 Все сказки, которые только могла запомнить ключница Кириловна, были мне пересказа-
 ны; песни баб, наводили на меня тоску. Принялся я было за неподслащенную наливку, но
 от нее болела у меня голова; да признаюсь, побоялся я сделаться пьяницею с горя, то есть
 самым горьким пьяницею, чему примеров множество видел я в нашем уезде. Близких со-
 седей около меня не было, кроме двух или трех горьких, коих беседа состояла большею
 частию в икоте и воздыханиях. Уединение было сноснее.
      В четырех верстах от меня находилось богатое поместье, принадлежащее графине
Б***; но в нем жил только управитель, а графиня посетила свое поместье только однажды,
в первый год своего замужества, и то прожила там не более месяца. Однако ж во вторую
весну моего затворничества разнесся слух, что графиня с мужем приедет на лето в свою
деревню. В самом деле, они прибыли в начале июня месяца.
      Приезд богатого соседа есть важная эпоха для деревенских жителей. Помещики и
их дворовые люди толкуют о том месяца два прежде и года три спустя. Что касается до
меня, то, признаюсь, известие о прибытии молодой и прекрасной соседки сильно на ме-
ня подействовало; я горел нетерпением ее увидеть, и потому в первое воскресенье по ее
приезде отправился после обеда в село*** рекомендоваться их сиятельствам, как бли-
жайший сосед и всепокорнейший слуга.
       Лакей ввел меня в графский кабинет, а сам пошел обо мне доложить. Обширный
кабинет был убран со всевозможною роскошью; около стен стояли шкафы с книгами, и
над каждым бронзовый бюст; над мраморным камином было широкое зеркало; пол обит
был зеленым сукном и устлан коврами. Отвыкнув от роскоши в бедном углу моем и уже
давно не видав чужого богатства, я оробел и ждал графа с каким-то трепетом, как проси-
тель из провинции ждет выхода министра. Двери отворились, и вошел мужчина лет три-
дцати двух, прекрасный собою. Граф приблизился ко мне с видом открытым и друже-
любным; я старался ободриться и начал было себя рекомендовать, но он предупредил ме-
ня. Мы сели. Разговор его, свободный и любезный, вскоре рассеял мою одичалую застен-
чивость; я уже начинал входить в обыкновенное мое положение, как вдруг вошла графи-
ня, и смущение овладело мною пуще прежнего. В самом деле, она была красавица. Граф
представил меня; я хотел казаться развязным, но чем больше старался взять на себя вид
непринужденности, тем более чувствовал себя неловким. Они, чтоб дать мне время опра-