Основы теории литературы - 65 стр.

виться и привыкнуть к новому знакомству, стали говорить между собою, обходясь со
мною как с добрым соседом и без церемонии. Между тем я стал ходить взад и вперед, ос-
матривая книги и картины. В картинах я не знаток, но одна привлекла мое внимание. Она
изображала какой-то вид из Швейцарии; но поразила меня в ней не живопись, а то, что
картина была прострелена двумя пулями, всаженными одна на другую. “Вот хороший вы-
стрел”,— сказал я, обращаясь к графу. “Да,— отвечал он,— выстрел очень замечатель-
ный. А хорошо вы стреляете?” — продолжал он. “Изрядно,— отвечал я, обрадовавшись,
что разговор коснулся наконец предмета, мне близкого. — В тридцати шагах промаху в
карту не дам, разумеется из знакомых пистолетов”.— “Право? — сказала графиня, с ви-
дом большой внимательности; — а ты, мой друг, попадешь ли в карту на тридцати ша-
гах?” — “Когда-нибудь, — отвечал граф, — мы попробуем. В свое время я стрелял не ху-
до; но вот уже четыре года, как я не брал в руки пистолета”. — “О, — заметил я, — в та-
ком случае, бьюсь об заклад, что ваше сиятельство не попадете в карту и в двадцати ша-
гах: пистолет требует ежедневного упражнения. Это я знаю на опыте. У нас в полку я
считался одним из лучших стрелков. Однажды случилось мне целый месяц не брать пис-
толета: мои были в починке; что же бы вы думали, ваше сиятельство? В первый раз, как
стал потом стрелять, я дал сряду четыре промаха по бутылке в двадцати пяти шагах. У
нас был ротмистр, остряк, забавник; он тут случился и сказал мне: знать, у тебя, брат, ру-
ка не подымается на бутылку. Нет, ваше сиятельство, не должно пренебрегать этим уп-
ражнением, не то отвыкнешь как раз. Лучший стрелок, которого удалось мне встречать,
стрелял каждый день, по крайней мере три раза перед обедом. Это у него было заведено,
как рюмка водки”. Граф и графиня рады были, что я разговорился. “А каково стрелял
он?” — спросил меня граф. “Да вот как, ваше сиятельство: бывало, увидит он, села на
стену муха: вы смеетесь, графиня? Ей-богу, правда. Бывало, увидит муху и кричит: Кузь-
ка, пистолет! Кузька и несет ему заряженный пистолет. Он хлоп, и вдавит муху в стену!”
—“Это удивительно!— сказал граф; — а как его звали?” — “Сильвио, ваше сиятельство”.
— “Сильвио! — вскричал граф, вскочив со своего места; — вы знали Сильвио?” — “Как
не знать, ваше сиятельство: мы были с ним приятели; он в нашем полку принят был, как
свой брат товарищ; да вот уж лет пять, как об нем не имею никакого известия. Так и ваше
сиятельство, стало быть, знали его?” — “Знал, очень знал. Не рассказывал ли он вам… но
нет; не думаю; не рассказывал ли он вам одного очень странного происшествия?” — “Не
пощечина ли, ваше сиятельство, полученная им на бале от какого-то повесы?” — “А ска-
зывал он вам имя этого повесы?” — “Нет, ваше сиятельство, не сказывал... Ах! ваше сия-
тельство, — продолжал я, догадываясь об истине, — извините... я не знал... уж не вы