История мировой литературы. Лучанова М.Ф. - 60 стр.

реальной действительности, утверждается принципиальная иллюзия – иррацио-
нальный миф.
    Пришедшие на смену декадансу художественные течения начала XX века,
отрекаясь как от главного греха буржуазности в искусстве – от субъективизма и
как от его проявлений – от детерминизма и психологизма, во многом повторили
романтический бунт против рационализма Просвещения. Независимыми от
субъективного восприятия, вечно и изначально присущими жизни объявлялись
идеальные в основе своей образования. Происходит своеобразный парадокс: то,
что принадлежит субъективному опыту и является целиком продуктом сознания,
своеобразно отчуждается от породившего его сознания и объявляется
имманентной реальностью.
    Художник-экспрессионист, например, стремится не к выражению
собственного переживания своего объекта, но к тому, чтобы дать ему заговорить
через себя. А такое стремление к устранению отдельно взятой эмпирической
личности, вместо которой должен заговорить «голос бытия», есть не что иное,
как не признающий своего происхождения антропоморфизм, рождавший мифы
древности и аналогичным образом приводящий к своеобразно преломленному
мифологизму, нередкому в современном искусстве.
    Очищение, редукция, обращение к глубинным первоосновам, к сущностям
характеризует содержание самых различных областей развития буржуазной мысли
начала XX века. В целом это тот же романтизм, но уже нашедший достаточно
научных аргументов для того, чтобы провозгласить субъективность принадлежащей
реальности. Если попытаться в двух словах сформулировать основные принципы
каждой системы, то можно увидеть, как всюду в основе лежит противопоставление
неизменного и поэтому сущностного ядра подверженной изменению под влиянием
среды и поэтому неистинной оболочке. В феноменологии Э. Гуссерля с помощью
«эйдетической редукции», то есть вынесения за скобки конкретного содержания
сознания, ищется сущность сознания, его «смысл». В аксиологии М. Шелера
отделяемые от их носителей духовные ценности существуют независимо от
субъекта, будучи даны ему в созерцании, в интуиции, как эмоционально
окрашенные «факты». Метафизика Н. Гартмана возрождает мир платоновских идей
и средневековых «универсалий». В «фундаментальной онтологии» М. Хайдеггера
содержанием жизни, «экзистенцией» оказываются независящие от эмпирического
опыта, взятые до него (в результате гуссерлианской редукции) ощущения «страха»,
«заботы», «ввергнутости» в мир, «бытия-к-смерти» (их переживание становится
главным мотивом в литературе, посвященной «уделу человека», – у Кафки, Беккета,
в «театре абсурда» и др.). В философии К. Ясперса от поверхностного,
повседневного, «неистинного» существования освобождает «экзистенциальное оза-
рение», переживание «предельной ситуации». В психоанализе З. Фрейда
неизменным и непреходящим оказывается бессознательное «Id» («оно»),
противопоставленное обусловленному средой «Ego» («я»), а влияние его на
человека проявляется в механизме извечно зафиксированных эротических
комплексов. Отрывая эти комплексы от индивида и объявляя их принадлежностью
«коллективного бессознательного», К. Юнг называет их «архетипами» (то есть

                                      60