История мировой литературы. Лучанова М.Ф. - 72 стр.

терпеливо дожидаться его (пьеса «В ожидании Годо»). Только он, этот
«гипотетический императив», нечто вроде надежды на несуществующего бога,
является для Беккета единственным объяснением того, что в лишенной всякого
другого смысла абсурдной вселенной может продолжаться жизнь.
    Беккет создает в романах фантастическую картину фантазирующего
«подпольного» сознания, своего рода миф о создании мифа. И с каждым новым
произведением он все глубже уходит в намеренно избранный им тупик, ибо сам
закрывает себе путь к действительности, солидаризуясь с выводом безымянного
русского «парадоксалиста»: «Конец концов, господа: лучше ничего не делать!
Лучше сознательная инерция! Итак, да здравствует подполье! Я хоть и сказал,
что завидую нормальному человеку до последней желчи, но на таких условиях, в
каких я вижу его, не хочу им быть».
                                       ***
    Но можно не соблазниться редукцией до абстрактных первооснов «человека
вообще». Закономерности времени, оказывается, тоже можно воплотить в
метафоре; это чувствовал еще Шеллинг, говоря о мифологичности Гете,
Сервантеса, Шекспира и Данте. И если метафора не затемняет, относя к вечности,
а проясняет смысл вещей, то доверие сознания к восприятию действительности
искусства как реальности не оказывается обманутым.
    В этом случае развертывание метафоры в сюжет выступает уже не как
претендующий на абсолютное значение миф, а в открыто условной форме, в
форме притчи. Так делал, например, Брехт, сосредоточив свой анализ на
механизме социальных законов и концентрируя свое понимание их в поэтической
метафоре, лежащей в основе сюжета.
    Вопрос о правдоподобии и возможной вероятности изображаемых: событий
уже не ставится. Интересующие писателей проблемы они предпочитают
представлять в более или менее обнаженном виде, обращаясь к традиции
«философской повести» XVIII века и следуя примеру современных фантастов,
занимающихся, вслед за Уэллсом, культивированием реальных конфликтов и
тенденций в искусственно созданной воображаемой среде.
    Метафорическое обобщение, лежащее в основе такого рода литературы,
может использовать образы мифологии (как, например, в «Кентавре» Дж.
Апдайка) или отдельные ее мотивы («Homo Faber» М. Фриша), но делается это не
только без всякого ущерба для ясного суждения о действительности, но и
углубляет ее художественное постижение.

                                12. 3. С. Беккет
                               Act with out words
                                Сцена без слов
                            Мим для одного актера
                           На музыку Джона Беккета

    Пустыня. Слепящий свет.
    Из-за правой кулисы на сцену вышвыривают человека. Он падает, но тут же
встает, отряхивается, озирается, задумывается.
                                     72