История мировой литературы. Лучанова М.Ф. - 70 стр.

Беккет с самого начала уводит от «скуки жизни», имея конечной целью Ничто,
остающееся после выноса за скобки и оказывающееся сущностью человека.
Аналогичный вывод делает и Сартр: «Человек есть бытие, посредством которого
Ничто приходит в мир». Но если Сартр, исходя из этого, понимает
существование как постоянное становление, выбор и действие, то для Беккета это
Ничто, полное выключение из времени и пространства, недостижимо, и чем
ближе к нему, тем сильнее «мука бытия».
    Свою задачу Беккет видит в том, чтобы заставить говорить эту зону молчания
в романах и сценически изобразить разные степени приближения к ней в
драматургии.
    Методом приближения к Ничто Беккет делает картезианское сомнение.
Обращение к Декарту характерно не для него одного. Феноменологическая
редукция Гуссерля, стоящего у истоков современного экзистенциализма, тоже
восходит к декартовскому скептицизму. (Сам Гуссерль называл себя
неокартезианцем.) Универсальному сомнению Декарта не поддавалось лишь
одно положение; «Я мыслю – следовательно, я существую»; что же касается
Беккета, то он, применив этот метод не только к человеческому познанию, но ко
всему существованию, демонстрируя распадение тела и деградацию духа на пути
к недостижимому пределу полного небытия, оставляет в качестве основы истину
о страдании как о признаке жизни. «Я знаю, что мои глаза открыты, так как из
них все время текут слезы», – говорит повествователь в романе «Неназываемый»,
Литературное существование такого сведенного к минимуму сознания
обусловливается фантастическим антуражем беккетовских романов. Герой его
прозы от романа к роману постепенно отчуждается от социальной и бытовой
реальности и оказывается помещенным б вымышленный абсурдный мир.
«Главной целью литературного творчества Беккета, – пишет один из
многочисленных его исследователей, – является создание вымышленного
существа, которое может существовать совершенно отдельно от физической
реальности тела, существа, которое может функционировать вне пределов чело-
веческого знания в качестве сознания, изобретающего свое собственное
вымышленное окружение»16.
    Такой иррациональный (вследствие своей полной изолированности от
реальности) герой-повествователь оказывается в центре наиболее известных
романов Беккета 50-х годов: трилогии «Моллой», «Малон умирает»
и«Неназываемый». Путь к этим романам был начат еще в довоенных
произведениях. Белаква, герой рассказов из сборника «Больше тычков, чем
толчков» (1934), и Мэрфи, центральный персонаж романа «Мэрфи» (1938), с их
гротескным пренебрежением к окружающему миру и вообще телесному началу
жизни могут рассматриваться как первая ступень отчуждения героев Беккета от
действительности. Они все еще связаны с физическим миром, хотя и стараются
всячески ограничить свою причастность к нему. Здесь уже в полной мере
проявляется картезианский дуализм Беккета, легший в основу его абстрактных
интеллектуальных построений, над которыми он одновременно иронизирует.

16
     R. Federman. Journey to Chaos. Berkley. Los Angeles, 1965, p. 76.
                                                            70