Психология развития и возрастная психология. Носко И.В. - 59 стр.

Дугласа Локвуда (1957). Образ жизни этих людей сосредоточен на поиске пищи и воды на уровне
каменного века. Женщины племени пинтуби, сильные и выносливые, могли часами идти по пустыне
с тяжелым грузом топлива на голове. Детей они рожали лежа на песке, помогая и сочувствуя друг
другу. Они не имели представления о гигиене, не знали даже причины деторождения. Д.Локвуд
пишет, что девочка 2 – 3 лет во время еды засовывала себе в рот то огромные куски лепешки, то
кусочки мяса крошечной гуаны, которую она сама испекла в горячем песке. Ее младшая сводная
сестра сидела рядом в грязи и расправлялась с банкой тушенки (из запасов экспедиции), вытаскивая
мясо пальчиками. Маленькая девочка, еще не умевшая как следует ходить, устроила для себя
отдельный костерчик. Наклонив голову, она раздувала угли, чтобы огонь перекинулся на ветви и
согрел ее. Она была без одежды и, наверняка, страдала от холода, и все же не плакала. В лагере было
трое маленьких детей, но никто ни разу не слышал их плача.
       При таких условиях не было ни необходимости, ни времени для стадии подготовки детей к
будущей трудовой деятельности. Как подчеркивал Д.Б.Эльконин, детство возникает тогда, когда
ребенка нельзя непосредственно включить в систему общественного производства.
       Переход к производящей экономике существенно меняет дело. Дети уже в раннем возрасте
могут быть использованы для прополки полей или для присмотра за скотом. Оседлый образ жизни и
более надежная пищевая база также объективно способствует выживаемости детей. Отныне
инфантицид перестает быть жесткой экономической необходимостью и практикуется не столь
широко, в основном по качественным, а не по количественным соображениям.
       По воспоминаниям античных и средневековых авторов детство было не из легких в те
далекие времена: «Кто не ужаснулся бы при мысли о необходимости повторить свое детство и не
предпочел бы лучше умереть?» – восклицает Августин. Отец медицины Гиппократ и родоначальник
гинекологии Сорон Эфесский деловито обсуждают вопрос о том, какие именно новорожденные
заслуживают того, чтобы их выращивали. Аристотель считает вполне справедливым, что ни одного
калеку-ребенка кормить не следует. Цицерон писал, что смерть ребенка нужно переносить «со
спокойной душой», а Сенека считал разумным топить слабых и уродливых младенцев. Маленькие
дети не вызывают у античных авторов чувства умиления, их, большей частью, просто не замечают.
Ребенок рассматривается как низшее существо, он, в буквальном смысле слова, принадлежит
родителям как прочая собственность.
       Право полновластно распоряжаться жизнью и смертью детей было отобрано у отцов только в
конце IV века н.э. Инфантицид стали считать преступлением только при императоре Константине в
318 году, а к человекоубийству он был приравнен лишь в 374 году.
       Запрещение детоубийства еще не было также признанием за ребенком права на любовь и, тем
более, автономное существование. В Библии содержится около двух тысяч упоминаний о детях.
Среди них многочисленные сцены принесения детей в жертву, побивания их камнями, просто
избиения; многократно подчеркивается требование любви и послушания детей, но нет ни одного
намека на сочувствие к детям и понимание детских переживаний.
       В Средние века как только ребенок мог обходиться без постоянной заботы своей матери,
няньки или кормилицы, он принадлежит к обществу взрослых. Слово «ребенок» не имело в языке
своего современного смысла, который придается ему сейчас. Так, например, в средневековой
Германии слово «ребенок» было синонимом понятия «дурак». Детство считалось периодом быстро
проходящим и малоценным.
       Еще одной характерной особенностью Средневековья было то, что дискриминировали детей
и в похоронном обряде. Во Франции юных отпрысков знати хоронили на кладбище (как бедных),
лишь в конце 17 века им найдут место в фамильных склепах, рядом с родителями. Многие теологи
считали ненужным служить заупокойные мессы по детям, умершим до семейного возраста.
       Безразличие по отношению к детству, по мнению Ф.Ариеса, было прямым следствием
демографической ситуации того времени, отличавшейся высокой рождаемостью и большой детской
смертностью. Знатные люди пышно праздновали рождение детей, но довольно спокойно переживали
их потерю. Монтень писал: «Я сам потерял двоих или троих детей, правда, в младенческом возрасте,
если и не без некоторого сожаления, но, во всяком случае, без ропота». Это не значит, что детей не
любили. Средневековые хроники, жития святых и документы 16 – 17 веков донесли до нас
множество трогательных историй о самоотверженных и ласковых матерях и внимательных
воспитателях.
       Историки много лет спорили, стало ли воспитание детей в Европе в 16 – 17 века более
терпимым и либеральным, нежели в Средние века, или, напротив, более строгим, суровым и
репрессивным. Как замечает Л.Стоун, в некоторых сферах жизни дети в Средние века и Возрождение