Составители:
Рубрика:
обыденного существования бездельника Ивана Савича.
С такого бытового мотива скуки начинается и
панаевский «Онагр». Но довольно быстро читатель
начинает понимать, что скука в жизни гончаровского
героя имеет не бытовой, а какой-то высший,
метафизический смысл. Скука в сознании Ивана
Савича связана с жизнью, которая идет впустую, без
жуированья.
Пытаясь победить скуку, Поджабрин, так сказать,
на своем уровне повторяет раз за разом путь
пушкинского Фауста (имеется в виду «Сцена из
Фауста»). Желающий «рассеяться» («Мне скучно,
бес»), герой Пушкина, не верящий, что счастье может
быть обеспечено «знаниями», «славой», или «мирской
честью» (вспомним, как легко отказывается Поджабрин
от чинов и славы), заявляет в разговоре с
Мефистофелем о «прямом благе» — о «сочетанье двух
душ». Как отметил Б. В. Томашевский, говоря о
пережитом с Гретхен счастье, Фауст «изъясняется как
романтик».
34
О сон чудесный!
О пламя чистое любви!
Там, там — где тень, где шум древесный,
Где сладко-звонкие струи —
Там, на груди ее прелестной
Покоя томную главу,
Я счастлив был…
35
«Язвительные речи Мефистофеля в ,,Сцене из
Фауста”, — писал Томашевский, — представляют
собой последовательное разоблачение романтического
„упоения”, которое само в себе несет и разочарование,
и душевное опустошение».
36
Внутри такого
напряженного, экзальтированного чувства скрыта
скука. Мефистофель напоминает собеседнику, о чем
тот думал «в такое время, когда не думает никто»:
Ты думал: агнец мой послушный!
Как жадно я тебя желал!
Как хитро в деве простодушной
Я грезы сердца возмущал!
34
Томашевский Б. В. Пушкин. М., 1990. Т. II. С. 345.
35
Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 255.
36
Томашевский Б. В. Указ. соч. С. 346.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- …
- следующая ›
- последняя »
