ВУЗ:
Составители:
36
Последним из моих детских впечатлений этого рода стал Марк Твен “Янки
при дворе короля Артура”. Книга эта, вопреки общепринятому о ней мнению
как о забавной, показалась мне необыкновенно печальной, особенно последние
ее страницы, где Мерлин погружает бедного янки (чьему сердцу суждено на-
всегда остаться во временах короля Артура) в пятнадцативековой сон
. Когда
уже много позже, совсем взрослой я прочла “Смерть Артура” Мэлори, то убе-
дилась: здесь детские восприятия оказались в чем-то ближе к истине, нежели
профессиональное литературоведение.
В промежутке же между Язоном и “Янки” был шиллеровский “Кубок” в пе-
реводе Жуковского, самая пламенная любовь моего детства: я замучила мать
просьбами
перечитывать его:
– Уходит, приходит волна бесконечно,
– А юноши нет и не будет уж вечно.
Вот этот ритм уходящих-приходящих волн стал камертоном очень, очень
многого.
Разумеется, моя детская полка вовсе не была стерильной и она не состояла
только из шедевров. Это было бы невозможно даже по условиям нашего быта
(
кстати, обожаемый мною Кун был случайно раздобыт у военных шоферов,
рвавших его на “козьи ножки”), да, полагаю, и не нужно. Но я навсегда благо-
дарна моей матери, в тяжелейших условиях и в самом, как говорится, нежном
возрасте сумевшей приобщить меня к грандиозным образцам фольклора и
классики. Думаю, это помогло сформировать самое
способность душевного
восприятия, умение из такой пестрой и даже случайной литературы извлекать
пищу именно для души.
Назову, чтобы закрыть эпоху детства, несколько книг не первого, как при-
нято говорить ряда, но сыгравших в моей жизни исключительную роль. Это:
первая, в возрасте шести лет, прочитанная самостоятельно – д'Эрвильи, “При-
ключения доисторического
мальчика” и последовавшая за ней нудная, уже, ка-
жется, забытая книжка Е. Данько “Деревянные актеры”, повесть, из XVIII века,
о двух мальчиках, из Венеции идущих через Тироль и Баварию в охваченный
революцией Париж. Кстати, именно она подготовила меня к встрече с великим
Гоцци, не надолго также возникающим в этой повести.
Ну, и
, конечно, нельзя забыть и несравненную Сельму Лагерлеф “Путеше-
ствие Нильса с дикими гусями”. Здесь, как и в забытой книге Данько, было уже
приобщение к пространству. Вот из детского освоения времени и пространства
и последовали две основные страсти моего отрочества: воспоминания (мемуар-
ная литература) и путешествия-странствия.
Из шедевров этого рода
в мою жизнь рано вошли “Детство. Отрочество.
Юность” Л. Толстого (книга, попав мне в руки была прочитана несколько раз
подряд) и “Дон Кихот”. Страстно любимым в возрасте 12–13 лет был роман
Жорж Занд “Консуэло”. Опять-таки: угадывалось больше, чем понималось, и
угадывалось, что в великих романах странствий речь всегда идет о самопозна
-
нии, самораскрытии души.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- …
- следующая ›
- последняя »
