История немецкой литературы (романтизм). Сапрыкина Г.В. - 8 стр.

зыбок и часто неоднозначен, но сохраняет некую определенность, стержень,
что позволяет его характеризовать в логических понятиях. Во-вторых,
определение художественного метода не может быть связано с
непосредственным содержанием как концепции мира, человека и искусства,
так и идеала художника (за исключением социалистического реализма,
представляющего собой принципиально иной этап в развитии методов), а
основывается на выявлении общих принципов их соотношения с
действительностью. С этой точки зрения, если реакционно настроенные
романтики (Новалис, Шатобриан или Саути) видели свой идеал в прошлом, а
прогрессивно настроенные (Шелли, Гюго и Жорж Санд) — в будущем, такое
различие в содержании и даже формах реализации идеала еще не означает,
что нужно говорить о двух противоположных художественных методах, ибо
общее соотношение идеала (а также искусства как его аналога для
романтиков) и действительности у них сходно. Каково же это соотношение?
    В     основе    романтического    художественного     метода    лежит
«романтическое двоемирие» — ощущение глубокого разрыва между идеалом
и действительностью. При этом романтики по-новому понимают и идеал, и
действительность по сравнению с классицистами. У классицистов идеал
конкретен и доступен для воплощения, более того, он уже был воплощен в
античном искусстве, которому поэтому и следует подражать, чтобы
приблизиться к идеалу. Для романтиков идеал — это нечто бесконечное,
абсолютное, прекрасное, совершенное, при этом таинственное и часто
непостижимое. «Это мистическое проявление нашего глубочайшего духа в
образе, это выражение мирового духа, это очеловечивание божественного,
одним словом: это предчувствие бесконечного в видимом и воображаемом и
есть романтическое» (Л. Уланд). И хотя Ф. Шлегель в «Атенейских
фрагментах» утверждал: «Идеалы которые считаются недостижимыми, не
идеалы, а математические фантомы чисто механического мышления», - он же
в «Идеях» в основе поэзии видит бесконечное, а «универсум нельзя ни
объяснить, ни постичь, но лишь открыть и созерцать».
     Напротив, действительность представляется романтикам низкой и
преходящей, она — лишь «знак вечности»; идеальное, духовное дано
воспринять лишь человеку, воплотившись, оно искажается; отсюда вывод:
«Никогда земное бытие в своем внешнем выражении не сможет полностью
отразить работу духа...» (Л. А. фон Арним). Представление о преходящем
характере действительности сыграло решающую роль в становлении
принципа романтического историзма. Романтики принимают положение
Гердера о равноправности эстетических идеалов разных стран и разных
народов, но только как «вечно меняющихся форм» воплощения единого Бога,
которому «столь же мил готический храм, как и греческий, и грубая военная
музыка дикарей столь же услаждает его слух, сколь изысканные хоры и
церковные песнопения» (В. Г. Вакенродер).
8