История немецкой литературы (романтизм). Сапрыкина Г.В. - 9 стр.

      Преодоление разрыва идеала и действительности возможно в искусстве,
что определяет его особую роль в сознании романтиков. Именно здесь
романтизм приобретает тот особый универсализм, который, по словам Н. Я.
Берковского (о романтизме Новалиса), включал в себя «и повседневность и
отвлеченнейшие высшие интересы».
      Шлегель писал: «Прежде мы прославляли исключительно природу,
теперь же мы прославляем идеал. Слишком часто забывают, что эти вещи
тесно взаимосвязаны, что в искусстве природа должна быть идеальной, а
идеал естественным». Но, несомненно, для романтиков первичен именно
идеал: «Искусство можно рассматривать лишь в его связи с идеалом
прекрасного» (А. де Виньи); «Искусство не есть изображение реальной
действительности, а искание идеальной правды» (Жорж Санд).
      Идеал природы постигается не разумом и наукой, а интуитивно, через
искусство: «Поэт постигает природу лучше, нежели разум ученого», —
утверждал Новалис. Таким образом, поэт — это совершенно особый человек:
«Чем являются люди по отношению к другим созданиям земли, тем
художники — по отношению к людям» (Ф. Шлегель). Поэт, художник,
музыкант не подчиняются никаким правилам, их провидческий талант выше
всяких канонов искусства. Усиливается субъективный момент в искусстве:
«Только индивидуум интересен, отсюда все классическое не индивидуально»
(Новалис). Но из абсолютности идеала вытекает, что наряду с типизацией
через исключительное романтики утверждают типизацию как абсолютизацию
(прежде всего, моральных категорий, но также и конкретно-чувственных
образов, отсюда титанизм героев и т. д.): «Абсолютизация, придание
универсального смысла, классификация индивидуального момента,
индивидуальной ситуации и т. д. составляют существо всякого претворения в
романтизм...» (Новалис). Типизация через исключительное и абсолютное
отразила новое понимание человека как малой вселенной, микрокосмоса,
особое внимание романтиков к индивидуальности, к человеческой душе как
сгустку противоречивых мыслей, страстей, желаний, отсюда развитие
принципа романтического психологизма. Романтики видят в душе человека
соединение двух полюсов — «ангела» и «зверя» (В. Гюго), отметая
однозначность классицистской типизации через «характеры». Об этом писал
Новалис: «Необходимо разнообразие в изображении людей. Только бы не
куклы — не так называемые «характеры», — живой, причудливый,
непоследовательный, пестрый мир (мифология древних)».
      Но романтики провели свою типологию характеров, разделив людей на
тех, кому доступен идеал, и тех, кому он недоступен (на «музыкантов» и
«просто хороших людей» у Гофмана). В «Дон Жуане» Гофман писал: «Лишь
поэт способен постичь поэта; лишь душе романтика доступно романтическое;
лишь окрыленный поэзией дух, принявший посвящение среди храма,
способен постичь то, что изречено посвященным в порыве вдохновенья».
                                                                        9