Эстетика. Савина Л.В. - 18 стр.

UptoLike

Составители:

Рубрика:

процесс, в котором уже нельзя различить идеального и материального и ко-

торый сразу и одновременно является как внутренним и смысловым содер-

жанием предмета, так и его внешней, чувственно воспринимаемой стороной.

Аристотель вводит здесь свой собственный термин — «энтелехия». Им Ари-

стотель обозначает все те «причины», по его терминологии, без которых не

может

существовать ни одна вещь. Причины эти следующие: материя, эйдос

или идея (по-русски обычно переводят—форма), причинное происхождение

вещи и ее целевое назначение

В действительности это есть противоположение материи и эйдоса или

материи и формы. Конечно, для Аристотеля это вовсе не есть только проти-

воположение материи и формы, но и полное их диалектическое отождеств-

ление, о чем он говорит множество раз. Ведь материя без эйдоса есть только

абстрактная возможность существования чего-нибудь. Эйдос же без материи

есть только умственный или логический принцип, данный интуитивно, но

еще никак не существующий материально.

Совмещение указанных четырех «причин», по мысли Аристотеля, не-

обходимо для того, чтобы изображение вещи было полным и чтобы она

предстала в своем живом облике. В энтелехии целостной вещи выражена

максимальная осознанность ее как предмета эстетического рассмотрения.

Прекрасное, благо и калокагатия. Прекрасное и благо рассматрива-

ются Аристотелем как чистое бытие в себе и для себя, а не в чем-нибудь дру-

гом и не для другого. Это — абсолютная разумность и осмысленность, ли-

шенная всего материального, но предполагающая материю как необходимую

область действия, созидания, порождения и осуществления.

В конечном счете, эта характеристика прекрасного и блага совпадает с

учением Аристотеля о высшей красоте — Уме. Но «прекрасное» и «благое»,

реализуясь в человеческой жизни, настолько сближаются, что между ними

теряется решительно всякое различие. Оба эти термина у Аристотеля безраз-

дельно сливаются в новом термине — «калокагатия» (единство этически