Историография отечественной истории (IX - начало XX вв.). Сидоренко О.В. - 23 стр.

противопоставленными самим Иваном III (Дмитрий — внук и Василий), и уже совершенно
невероятно для более позднего времени.
       К 40-м гг. XV в. ведет большой и тонкий сюжет летописи, в котором осуждается
Василий Дмитриевич за его отход от линии Дмитрия Донского и митрополита Алексия. Речь
идет о пролитовской ориентации зятя Витовта и соответственно и определенном влиянии
католицизма. Свое же право на критику летописец аргументирует отсылками к Сильвестру,
которому Владимир Мономах позволял говорить правду. И, наконец, значительный
комплекс рязанских известий, отсутствующий в других летописях, вполне объясняется
прибытием Ионы в Москву из Рязани.
       Редакция летописи начала XVI в. также существовала: из 8 епископов, обозначенных
в начале списков (в списках XV-XVI вв. обычно перечислялись имена епископов разных
земель), 5 занимали епархии именно в начале столетия. Киноварные заметки на полях
Симеоновской летописи (конец XV в.), касавшиеся преимущественно Рязани, указывают
опять-таки на связь с Рязанью. Также вероятна и редакция летописи в канцелярии
митрополита Даниила, занимавшего митрополичью кафедру в 1522-1539 гг. Но хотя Даниил
тоже был «резанцем», рязанские записи начала XVI в., сохранившиеся в рязанских
рукописях, в летопись не попали. В целом после 40-х гг. XVI в. это уже обычный
летописный стиль (с Иоеафовской летописью совпадающий до 1520 г.).
       «Победителей не судят». Проигравшая сторона — сыновья, может быть, лучшего
полководца и государственно мыслившего деятеля этого времени Юрия Галицкого
подвергнуты анафеме. На самом же деле шла серьезная борьба о путях направленности
дальнейшей политики, и многие идеи оппонентов линии двух Василиев были восприняты
поистине великим князем Иваном III.
       Московское летописание заметно поднимается в 70-е гг. XV в. в условиях завершения
объединения земель вокруг Москвы, в особенности в связи с присоединением Новгорода.
Теперь сам Иван III определяет для себя титул «государь» (хотя он, похоже, был подсказан
еще Ионой), и этот титул должны были употреблять послы новгородские, псковские и иных
земель. В то же время князь отказался от предложения Рима (сделанного через посла
императора) принять титул короля. Этот титул в тех условиях означал бы зависимость от
Империи, тогда как «государь» предполагал полную независимость от кого бы то ни было.
Именно этот титул бросал вызов хану Золотой Орды Ахмату и предполагал доведение
борьбы с Ордой до конца, что и произошло с минимальными для Руси потерями.
       Выражая идею единодержавия, Иван III согласно Московскому своду конца 70-х гг.
XV в. (в ряде случаев представляющим почти поденную запись сложных переговоров с
новгородцами) дал примечательную историческую справку (он в таких случаях возил с
собой знатока летописей): «И от того Рюрика даже и до сего дня знали есте один род тех
великих князей, прежде Киевскых, до великого князя Дмитрея Юрьевича Всеволода
(Дмитрий было христианским именем Всеволода Большое гнездо) Володимерьского. А от
того великого князя даже и до мене, род их, мы владеем вами и жалуем вас и бороним
отвселе, а и казнити волны же есмь, коли на нас не по старине смотрите начнете». Последняя
фраза позднее будет абсолютизирована Иваном Грозным, где «право» как бы уже не
обременяется обязанностями.
       Идея единства княжеского рода от Киева через Владимир к Москве будет активно
эксплуатироваться в публицистике конца XV — начала XVI в. И она теперь будет как бы
расщепляться. С одной стороны, начнутся поиски далеких легендарных предков Рюрика, с
другой — все Киевское княжество будет восприниматься как законное наследство, временно
захваченное литовскими князьями и польскими королями. При этом многие варианты идей,
воплощенных в памятниках, близких «Сказанию о князьях Владимирских», возникали в
русских областях Великого княжества Литовского, Спор велся и о происхождении Гедимина
— родоначальника литовских князей. И все три главные версии (потомок Палемона,
племянника Нерона, потомок конюха смоленского дворянина, потомок Владимира Святого)
оказывались русскими. Литовской знати приходилось поднимать роль Гедимина в

                                           23