ВУЗ:
Составители:
255
образованные разночинцы с удовольствием слушали ее и дружным хором подхватывали ее
кладбищенский припев. Трагедия, которую мы видим здесь, была трагедией не отдельных
лиц, а целого общественного слоя. Настроение, овладевшее Новиковым, оказалось
соответствующим настроению весьма значительной части европеизованного «мещанства».
Размышляя об общественной мысли, выраженной в «изящной» литературе, Плеханов
опять ставит проблему зависимости форм общественного выражения от состояния
общественных классов: «Но надо помнить, что содержание отстает от формы не тогда, когда
литература только еще начинает развиваться, а тогда, когда она уже склоняется к упадку —
чаще всего вследствие упадка того общественного класса или слоя, вкусы и стремления
которого в ней выражаются».
Итоговый вывод, который находим в предисловии к труду, звучит парадоксально с
учетом той системы приоритетов, к которым мы привыкли: «Мой анализ привел меня к тому
выводу, что нелогичность, нередко проявляемая русскими идеологами, объясняется в
последнем счете логикой западноевропейского общественного развития. Как ни
парадоксален на первый взгляд этот вывод, я считаю его совершенно неоспоримым». В
конечном итоге в окончательном виде все зависит от состояния и особенностей социальных
групп и классов, данных нам историческим развитием. Правда, есть еще и психология эпохи:
«Но чтобы правильно судить о тогдашних явлениях, необходимо принимать во внимание
психологию тех эпох, к которым они относятся».
Взгляды Плеханова на историю России дали ему основания для заключения о
перспективах революционного преобразования, в принципе могущих изменить линию
судьбы, намеченную Петром: «Если не будет объективных предпосылок для
социалистической революции, то правительство вынуждено будет искать спасения в идеалах
«патриархального и авторитарного коммунизма», внося лишь те изменения, что вместо
«сынов солнца» и их чиновников национальным производством будет заведовать
социалистическая каста».
Исторические взгляды Плеханова, изложенные им в «Истории русской общественной
мысли», были с большой долей скепсиса встречены его соратниками по политической
борьбе. Из отзыва Троцкого: «Это труд в теоретическом отношении далеко не безупречный:
соглашательские и патриотические тенденции плехановской политики…успели, по крайней
мере частично, подкопать даже его теоретические устои. Запутавшись в безысходных
противоречиях социал-патриотизма, Плеханов начал искать директивы вне теории классовой
борьбы — то в национальном интересе, то в отвлеченных этических принципах. В последних
своих писаний он делает чудовищные уступки нормативной морали, пытаясь сделать ее
критерием политики («оборонительная война — справедливая война»). Во введении к своей
«истории русской общественной мысли» он ограничивает сферу действия классовой борьбы
областью внутренних отношений, заменяя ее для международных отношений национальной
солидарностью». Исторический материал окрасил социологические концепции Плеханова в
цвета, чуждые классовой поэзии Троцкого. И это, скорее всего, неизбежное следствие
реализации социологии на конкретно-историческим эмпирическом уровне.
В.И. Ленин и историческая наука
Не случайно Плеханов был назван и учителем Владимира Ильича Ульянова (Ленина)
(1870-1924). Ленин как вождь и политический деятель достиг величайшего практического
успеха. Ленин стал историей. Это предопределило интерес к его историческим концепциям.
Этапы освоения ленинского теоретико-методологического наследия являются
самостоятельной научной темой. Тема «В.И. Ленин советская историческая наука» может
быть рассмотрена самостоятельно именно в силу того значения, которое имело его
теоретико-методологическое наследие на разных этапах развития советской исторической
науки, зачастую определяя тенденции этого развития.
Ленин был не только теоретиком, но и практиком общественной жизни, публицистом.
Сами социологические и исторические вопросы ставились и решались Лениным в
образованные разночинцы с удовольствием слушали ее и дружным хором подхватывали ее
кладбищенский припев. Трагедия, которую мы видим здесь, была трагедией не отдельных
лиц, а целого общественного слоя. Настроение, овладевшее Новиковым, оказалось
соответствующим настроению весьма значительной части европеизованного «мещанства».
Размышляя об общественной мысли, выраженной в «изящной» литературе, Плеханов
опять ставит проблему зависимости форм общественного выражения от состояния
общественных классов: «Но надо помнить, что содержание отстает от формы не тогда, когда
литература только еще начинает развиваться, а тогда, когда она уже склоняется к упадку —
чаще всего вследствие упадка того общественного класса или слоя, вкусы и стремления
которого в ней выражаются».
Итоговый вывод, который находим в предисловии к труду, звучит парадоксально с
учетом той системы приоритетов, к которым мы привыкли: «Мой анализ привел меня к тому
выводу, что нелогичность, нередко проявляемая русскими идеологами, объясняется в
последнем счете логикой западноевропейского общественного развития. Как ни
парадоксален на первый взгляд этот вывод, я считаю его совершенно неоспоримым». В
конечном итоге в окончательном виде все зависит от состояния и особенностей социальных
групп и классов, данных нам историческим развитием. Правда, есть еще и психология эпохи:
«Но чтобы правильно судить о тогдашних явлениях, необходимо принимать во внимание
психологию тех эпох, к которым они относятся».
Взгляды Плеханова на историю России дали ему основания для заключения о
перспективах революционного преобразования, в принципе могущих изменить линию
судьбы, намеченную Петром: «Если не будет объективных предпосылок для
социалистической революции, то правительство вынуждено будет искать спасения в идеалах
«патриархального и авторитарного коммунизма», внося лишь те изменения, что вместо
«сынов солнца» и их чиновников национальным производством будет заведовать
социалистическая каста».
Исторические взгляды Плеханова, изложенные им в «Истории русской общественной
мысли», были с большой долей скепсиса встречены его соратниками по политической
борьбе. Из отзыва Троцкого: «Это труд в теоретическом отношении далеко не безупречный:
соглашательские и патриотические тенденции плехановской политики…успели, по крайней
мере частично, подкопать даже его теоретические устои. Запутавшись в безысходных
противоречиях социал-патриотизма, Плеханов начал искать директивы вне теории классовой
борьбы — то в национальном интересе, то в отвлеченных этических принципах. В последних
своих писаний он делает чудовищные уступки нормативной морали, пытаясь сделать ее
критерием политики («оборонительная война — справедливая война»). Во введении к своей
«истории русской общественной мысли» он ограничивает сферу действия классовой борьбы
областью внутренних отношений, заменяя ее для международных отношений национальной
солидарностью». Исторический материал окрасил социологические концепции Плеханова в
цвета, чуждые классовой поэзии Троцкого. И это, скорее всего, неизбежное следствие
реализации социологии на конкретно-историческим эмпирическом уровне.
В.И. Ленин и историческая наука
Не случайно Плеханов был назван и учителем Владимира Ильича Ульянова (Ленина)
(1870-1924). Ленин как вождь и политический деятель достиг величайшего практического
успеха. Ленин стал историей. Это предопределило интерес к его историческим концепциям.
Этапы освоения ленинского теоретико-методологического наследия являются
самостоятельной научной темой. Тема «В.И. Ленин советская историческая наука» может
быть рассмотрена самостоятельно именно в силу того значения, которое имело его
теоретико-методологическое наследие на разных этапах развития советской исторической
науки, зачастую определяя тенденции этого развития.
Ленин был не только теоретиком, но и практиком общественной жизни, публицистом.
Сами социологические и исторические вопросы ставились и решались Лениным в
255
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 253
- 254
- 255
- 256
- 257
- …
- следующая ›
- последняя »
