Русский язык и культура речи. Трусова И.С. - 58 стр.

UptoLike

Составители: 

58
подобного содержания. Погляжу в одну, в другую бумагу или книгу, потом в
шканечный журнал и читаю.
«Положили марсель на стеньгу», - «взяли грот на гитовы», - «ворочали
оверштаг», - «привели фрегат к ветру», - «легли на правый галс», - «шли на
фордевинд», - «обрасопили реи», - «ветер дул NNO или SW». А там следует
«утлегарь», «ахтер-штевень», «шкоты
», «брассы», «фалы» и т.д., и т.п.
Этими фразами и словами, как бисером, унизан был весь журнал. «Боже мой, да я
ничего не понимаю!» – думал я в ужасе, царапая сухим пером по бумаге.
Далее писатель замечает: «Кроме этих терминов, целиком перешедших
к нам при Петре Великом из голландского языка и усвоенных нашим флотом,
выработалось в морской практике еще свое особое, русское наречие.
Например, моряки говорят и пишут: «приглубый берег», то есть имеющий
достаточную глубину для кораблей. Это очень хорошо выходит по-русски,
так же
как , например, выражение: «остойчивый», «остойчивость», то есть
прочное, надлежащее сиденье корабля на воде; «наветренная» или
«подветренная» сторона или еще: «отстояться на якоре», то есть
воспротивиться напору ветра и т.д. И таких очень много. Некоторые из этих
выражений и подобные им, например «вытравливать (вместо выпускать)
канат или веревку», - и т
.п., просятся в русскую речь и не в морском быту.
Но зато мелькают между нимиочень редко, конечно, и другиес
натяжкой, с насилием языка. Например, моряки пишут; «Такой-то фрегат
где-нибудь в бухте стоял «мористо»: это уже не хорошо, но еще хуже
выходит «мористее», в сравнительной степени. Неморскому
читателю,
конечно, в голову не придет, что «мористо» значит близко, а «мористее» -
ближе к открытому морю, нежели к берегу.
Это «мористо» напоминает двустишие какого-то проезжего,
написанное им на стене, после ночлега в так называемой «чистой горнице»
постоялого двора: «действительно, здесь чисто, - написал он, - но
тараканисто, блохисто и клописто
подобного содержания. Погляжу в одну, в другую бумагу или книгу, потом в
шканечный журнал и читаю.
     «Положили марсель на стеньгу», - «взяли грот на гитовы», - «ворочали
оверштаг», - «привели фрегат к ветру», - «легли на правый галс», - «шли на
фордевинд», - «обрасопили реи», - «ветер дул NNO или SW». А там следует
«утлегарь», «ахтер-штевень», «шкоты», «брассы», «фалы» и т.д., и т.п.
  Этими фразами и словами, как бисером, унизан был весь журнал. «Боже мой, да я
  ничего не понимаю!» – думал я в ужасе, царапая сухим пером по бумаге.
     Далее писатель замечает: «Кроме этих терминов, целиком перешедших
к нам при Петре Великом из голландского языка и усвоенных нашим флотом,
выработалось в морской практике еще свое особое, русское наречие.
Например, моряки говорят и пишут: «приглубый берег», то есть имеющий
достаточную глубину для кораблей. Это очень хорошо выходит по-русски,
так же как , например, выражение: «остойчивый», «остойчивость», то есть
прочное, надлежащее сиденье корабля на воде; «наветренная» или
«подветренная» сторона или еще: «отстояться на якоре», то есть
воспротивиться напору ветра и т.д. И таких очень много. Некоторые из этих
выражений и подобные им, например «вытравливать (вместо выпускать)
канат или веревку», - и т.п., просятся в русскую речь и не в морском быту.
     Но зато мелькают между ними – очень редко, конечно, и другие – с
натяжкой, с насилием языка. Например, моряки пишут; «Такой-то фрегат
где-нибудь в бухте стоял «мористо»: это уже не хорошо, но еще хуже –
выходит «мористее», в сравнительной степени. Неморскому читателю,
конечно, в голову не придет, что «мористо» значит близко, а «мористее» -
ближе к открытому морю, нежели к берегу.
     Это     «мористо»      напоминает      двустишие      какого-то     проезжего,
написанное им на стене, после ночлега в так называемой «чистой горнице»
постоялого двора: «действительно, здесь чисто, - написал он, - но
тараканисто, блохисто и клописто!»




                                                                                  58