ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
73
русско-японскую войну (1904—1905 гг.). Русским командованием было решено
непосредственно в районах боевых действий развернуть военно-полевые психиатрические
госпитали. Для этого на место событий был командирован заведующий отделением
душевных болезней Варшавского военного госпиталя П.М. Автократов. Медицинский
персонал военно-полевых психиатрических госпиталей был специально подготовлен в
клинике душевных и нервных болезней Военно-медицинской Академии под
руководством В.М. Бехтерева. Российский Красный крест под его руководством создал
специальную комиссию для разработки основ организации социально-медицинской
помощи в Русской армии. Помощь была поэтапной. Нуждавшиеся в ней (получившие
тяжелые физические травмы, нервно-психические расстройства) поступали сначала в
общесоматические лазареты и полевые госпитали (где лечили физический недуг, но с
ранеными уже работали и психотерапевты), а оттуда (если психическая травма
переходила в стрессовое состояние или по прогнозу врачей неизбежно вела к серьезным
социальным последствиям — инвалидизации, увечью, изменениям в семейных
отношениях и др.) в специализированные психиатрические стационары. Именно в
последних осуществлялась медико-социальная помощь в адаптации пациентов к новым
социальным условиям. Кроме того, экстренная медико-социальная помощь оказывалась
военнослужащим непосредственно на передовой или в районах, крайне приближенных к
передовой, — в пунктах специализированной помощи Красного Креста. Таким образом,
ученые-медики и практики получили возможность наблюдать, анализировать и обобщать
клинические и феноменологические данные о характере взаимоотношений физической и
психической травм и делать медико-социальные прогнозы как в условиях быстрой
эвакуации в тыл страны, так и в медицинских подразделениях передовых позиций Армии.
Функциональное объединение различных медицинских структур для решения общей
задачи скорейшего возвращения к нормальной жизни раненого обеспечило единую
систему оказания специализированной (медико-социальной и психотерапевтической
реабилитационной и адаптационной) помощи в экстремальных условиях войны.
Этот опыт медико-социальной помощи в процессе реабилитации и адаптации
раненых нашел дальнейшее применение и развитие и во время первой мировой войны,
Гражданской войны и Великой Отечественной войны.
Решение теоретических проблем современного этапа развития социальной
медицины боевых действий основывается на опыте Афганской войны, локальных
конфликтов, войны в Чечне. Их изучение идет с учетом опыта подобных исследований
невоенных катастроф: промышленных аварий (прежде всего, Чернобыльской), природных
катаклизмов (армянское и охтинское землетрясения), адаптационной работы с
заложниками, захваченными террористами, с горнорабочими, попавшими в завалы на
шахтах, и т.п.
Хотя первое упоминание о военной психотравме и дальнейшей дезадаптации
восходит еще к Геродоту, описавшему состояние участника Марафонской битвы, только в
1980 г. термин «посттравматическое стрессовое расстройство» (ПТСР) был включен в
американскую классификацию DSM-111, а позднее и в МКБ-10. После войны в
Афганистане под нее подходили сто тысяч воевавших там граждан СССР. Таково было
количество дезадаптационных «афганцев». В настоящее время в России в результате
перенесенных разнообразных травм, по неуточненным данным, количество
дезадаптационных граждан составляет около 5—6 миллионов (в том числе детей и
подростков, но исключая престарелых, слабоумных и психически больных людей). Если к
этой цифре прибавить 4,8 миллионов людей — число, на которое население России
сократилось за последние пять лет, то картина получается неутешительная. Дезадаптация
стала массовым явлением (хотя, еще раз подчеркиваем, она имеет самые разные причины)
и поэтому серьезнейшей медико-социальной проблемой.
Дезадаптация — это следствие травматизации. Однако не всякая травма, как бы
тяжела она ни была, обязательно ведет к развитию посттравматического стрессового
русско-японскую войну (1904—1905 гг.). Русским командованием было решено
непосредственно в районах боевых действий развернуть военно-полевые психиатрические
госпитали. Для этого на место событий был командирован заведующий отделением
душевных болезней Варшавского военного госпиталя П.М. Автократов. Медицинский
персонал военно-полевых психиатрических госпиталей был специально подготовлен в
клинике душевных и нервных болезней Военно-медицинской Академии под
руководством В.М. Бехтерева. Российский Красный крест под его руководством создал
специальную комиссию для разработки основ организации социально-медицинской
помощи в Русской армии. Помощь была поэтапной. Нуждавшиеся в ней (получившие
тяжелые физические травмы, нервно-психические расстройства) поступали сначала в
общесоматические лазареты и полевые госпитали (где лечили физический недуг, но с
ранеными уже работали и психотерапевты), а оттуда (если психическая травма
переходила в стрессовое состояние или по прогнозу врачей неизбежно вела к серьезным
социальным последствиям — инвалидизации, увечью, изменениям в семейных
отношениях и др.) в специализированные психиатрические стационары. Именно в
последних осуществлялась медико-социальная помощь в адаптации пациентов к новым
социальным условиям. Кроме того, экстренная медико-социальная помощь оказывалась
военнослужащим непосредственно на передовой или в районах, крайне приближенных к
передовой, — в пунктах специализированной помощи Красного Креста. Таким образом,
ученые-медики и практики получили возможность наблюдать, анализировать и обобщать
клинические и феноменологические данные о характере взаимоотношений физической и
психической травм и делать медико-социальные прогнозы как в условиях быстрой
эвакуации в тыл страны, так и в медицинских подразделениях передовых позиций Армии.
Функциональное объединение различных медицинских структур для решения общей
задачи скорейшего возвращения к нормальной жизни раненого обеспечило единую
систему оказания специализированной (медико-социальной и психотерапевтической
реабилитационной и адаптационной) помощи в экстремальных условиях войны.
Этот опыт медико-социальной помощи в процессе реабилитации и адаптации
раненых нашел дальнейшее применение и развитие и во время первой мировой войны,
Гражданской войны и Великой Отечественной войны.
Решение теоретических проблем современного этапа развития социальной
медицины боевых действий основывается на опыте Афганской войны, локальных
конфликтов, войны в Чечне. Их изучение идет с учетом опыта подобных исследований
невоенных катастроф: промышленных аварий (прежде всего, Чернобыльской), природных
катаклизмов (армянское и охтинское землетрясения), адаптационной работы с
заложниками, захваченными террористами, с горнорабочими, попавшими в завалы на
шахтах, и т.п.
Хотя первое упоминание о военной психотравме и дальнейшей дезадаптации
восходит еще к Геродоту, описавшему состояние участника Марафонской битвы, только в
1980 г. термин «посттравматическое стрессовое расстройство» (ПТСР) был включен в
американскую классификацию DSM-111, а позднее и в МКБ-10. После войны в
Афганистане под нее подходили сто тысяч воевавших там граждан СССР. Таково было
количество дезадаптационных «афганцев». В настоящее время в России в результате
перенесенных разнообразных травм, по неуточненным данным, количество
дезадаптационных граждан составляет около 5—6 миллионов (в том числе детей и
подростков, но исключая престарелых, слабоумных и психически больных людей). Если к
этой цифре прибавить 4,8 миллионов людей — число, на которое население России
сократилось за последние пять лет, то картина получается неутешительная. Дезадаптация
стала массовым явлением (хотя, еще раз подчеркиваем, она имеет самые разные причины)
и поэтому серьезнейшей медико-социальной проблемой.
Дезадаптация — это следствие травматизации. Однако не всякая травма, как бы
тяжела она ни была, обязательно ведет к развитию посттравматического стрессового
73
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- …
- следующая ›
- последняя »
