Аналитические жанры публицистики. Письмо. Корреспонденция. Статья. Акопов А.И. - 42 стр.

      На фабрике прогноз старого бухгалтера подтвердился в первый же день: одних работниц славили на
Доске почета, другим платили наибольшую зарплату, и это расходилось, понятно, с принципами
социализма. В таких условиях качества добиться трудно, тут все было ясно, но я собирался критиковать
людей и потому ездил на фабрику еще два дня. Беседовал с директором, коммерческим директором,
главбухом, с двумя мастерами смен в двух цехах, с несколькими работницами. Убедился, что коллектив в
целом совсем неплохой, что выпускает фабрика несколько изделий со Знаком качества, но материально
никак это не стимулируется. Тезис важный, и мне пришлось разбираться в министерских приказах.
      Еще один адрес: мебельная фабрика N 13, тоже в Москве (тема обошлась без дальних командировок).
Фабрика производит белые кухонные гарнитуры, очень хорошие, они были представлены на ВДНХ. В
статью эта поездка не вошла, но дала наблюдения, которые в будущем, может, через полгода, пригодятся,
пойдут в задел.
      И, собственно, можно бы садиться за статью. но это все первый пласт. А есть и второй... У нас
иногда бытует - и это очень мешает работе - некий журналистский снобизм, когда мы полагаем, что все
знаем лучше всех, что нам нужно только подтверждение. Между тем в нашем деле нет ничего хуже
предвзятости. Надо найти и выслушать максимальное количество людей. И не стесняться при этом идти
за советом в официальные органы. Партийные, советские, хозяйственные. Там горы материалов,
которые, к сожалению, нередко проходят мимо нас. Вернее, мы мимо них проходим.
      Второй круг у меня какой? Я встретился с секретарем МГК КПСС А. Борисовым, побеседовал с ним и
понял, чего добивается Московская партийная организация, в частности и от выставки, на которой я
побывал. Формула (вошедшая в статью) о том, что выставка не поведение, а начало работы, не музей, а
школа, - из этой беседы.
      Говорил я с председателем Комитета стандартов СССР В. Бойцовым. Беседа получилась полезная, я
понял общую стратегию борьбы за качество в стране... Замечу, что вовсе не обязательно со всеми
соглашаться и все тянуть на газетную полосу: в конце концов подпись под материалом ставится наша, и
только наша. Но знать нужно все, а там уж дело журналиста, как это использовать. Скажем, рассказывая с
полным уважением о большой работе Госстандарта, я счел необходимым отметить и некую робость его
инспекторов: швейную фабрику они оштрафовали, а перед гигантами тяжелой промышленности пока
пасуют. Это наблюдение нужно было подтвердить, и я полдня читал стенограммы, переписку, акты,
беседовал в этом комитете с замом председателя, с двумя заведующими отделами.
      Был затем в Министерстве машиностроения для легкой и пищевой промышленности и бытовых
приборов СССР. Говорил с заместителем министра Д. Глаголевым, человеком, который не так давно вынес
на своих плечах битву... за унификацию утюга. Делалось в стране сорок пять типов утюгов с разными
спиралями, болтами, ручками. Одинаково было только одно: все утюги были плохи. Свели наконец-то утюг
к одному типу. В статью вошел из этой беседы один абзац, на мой взгляд, важный.
      Был я в Госкомитете по труду и зарплате у заместителя председателя Б. Сухаревского, без
разговора с которым подход к статье был бы труден для меня, поскольку речь-то должна была идти о
материальном стимулировании качества.
      Вот, в сущности, и все. Ну, понятно, по вечерам я читал то, что мог найти в редакционной
библиотеке. Доклад В. В. Куйбышева “Темпы и качество” 1931 г.), статьи Ф. Э. Дзержинского той поры,
когда он был председателем ВСНХ, книгу Я. Сорина и А. Лебедева “Беседы о стандартах и качестве”, очень
дельную. Советовался с проф. А. М. Бирманом, известным экономистом. Вот примерный круг подготовки к
материалу. Исписал половину толстого блокнота, около 170 страниц. И это, как говорится, не предел.
      О самом методе ведения бесед. Как видите, обойти пришлось больше тридцати человек, к каждому
подбирал свой ключ, но есть подходы и общие . Возможно, здесь в чем-то мне придется повториться, но я
не могу всякий раз придумывать заново принципы своей работы.
      Первое: не стыдиться своего незнания. Так бывает: говоришь с каким-нибудь специалистом,
профессором, министром, директором завода, он спрашивает: “Ясно?” - и ты киваешь, хотя ничего не ясно.
Он дальше продолжает, ты опять киваешь, а в голове уже полный туман. Когда я был молодым
газетчиком, мне казалось, что я уроню себя в глазах собеседника, если признаюсь в своем незнании. Теперь
иное.
      “Что такое АСУ, - спрашивают меня, - вы, конечно, знаете?” “Нет, не знаю, - говорю, - расскажите”. “А
принципы программирования?” “Увы, в самых общих чертах... “ Могу перебить собеседника: “Плохо
рассказываете. Я не самый глупый человек на свете, а вот не понимаю. Объясните так, чтобы было
понятно”. И я не помню случая, чтобы кто-то перестал журналиста за такие честные признания уважать.
      Второе: нельзя молчать во время беседы. Иной раз в первые минуты встречи я человеку, к которому
пришел, рта не даю раскрыть. Вот что я видел в Риге, в Москве, в Братске, вот впечатления от поездки в
США, вот наблюдения, привезенные из ГДР. . Понимаете, мне нужно человека заинтересовать. Журналист
обязан быть интересным собеседником. А пока мы записывающие автоматы, пока мы стоим (или сидим)
перед человеком по стойке “смирно” и ставим служебные вопросы - “как”, “что”, “сколько” и выслушиваем,
что он вещает, - мы не вызываем интереса.
      Третье: втягивать собеседника в процесс обдумывания. Не за фактами идти, а за мыслям. Очень
часто я выкладываю сразу идею статьи: спрашиваю, прав ли я. Что стоит уточнить, усилить? Где
неточности?. . В общем-то у нас множество умных людей, и надо всего лишь найти их и расшевелить.
Если человек видит, что журналисту действительно нужны его мысли о жизни, то всегда он раскроется,
откликнется, поможет.