ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
98
ползти»
17
. В этом случае выбор мужской формы говорит в пользу единства
всего рода человеческого.
Показателен еще один пример подобного обобщения во
множественном числе в произведении Галины Щербаковой: «Он дует мне
в волосы. Я дую ему в оторванную пуговичку. Два идиота»
18
. Здесь
принадлежность к миру людей несовершенных задается грамматически с
опорой на мужской род, а не реализуется, например, возможность сказать
«идиот с идиоткой».
Соблюдения или нарушения семантического согласования уместны и
при введении сравнительных конструкций: «Секретарша смотрит на меня,
как на Мону Лизу-Джоконду, пытаясь постичь, в чем ее секрет, почему
всему миру нравится эта широкая, скорее всего беременная, большелобая
мадонна без бровей»
19
(подчеркивание женственности у женщины) – «Он
похорошел прямо на глазах, как Золушка после прихода феи»
20
(подчеркивание женственности у мужчины).
В женских текстах наблюдается повышенный интерес к вопросам
«пола», а, следовательно, прослеживается и акцентуация категории рода,
которая приобретает функцию сексуализации, в том числе и игровой. Так,
Валерия Нарбикова пишет, что язык является «как бы материализацией
перехода пола» – а именно, «кофе (если с молоком, то было, если без
молока, то был)»
21
. У Татьяны Толстой в романе «Кысь» слова «кысь»,
«мышь», «жизнь», «ржавь», «клель», «марь» (3 скл., жен. р.), создают
целую парадигму женского рода. Такая акцентуация объяснима тем, что
женское начало оказалось сгущенным почти до точки в мужском
пространстве и потому сверхконцентрированным.
Однако часто писательницы находятся в поисках «середины»,
(особенно Нарбикова, которая во время письма чувствует себя просто
«существом» среднего рода), или пишут о «бесполом».
Например: «За окном была бесполая луна, и кончал бесполый
дождь»
22
. Возможно также, что подобные случаи характеризуют некий
«гермафродитизм», воплощенный в русском языке средним родом:
«Русское гермафродитное солнце надолго засело за русским андрогинным
морем»
23
. Либо идет игра в «мужской» род: «…вместо крыши - низкое
небо, потому что «осен»
24
.
«Бесполое» начало, которое в сознании носителей русского языка
связано со средним родом и категорией «обезличенности», у Нарбиковой
затрагивает и сферу имен собственных. Так, парадоксальным образом
оказывается, что новые имена можно создать, оформив их по среднему
роду: «Как девочку назовем? <...> Все уже были. Имен нет, назвать никак
нельзя. Назовем ласточка или солнышко. Ласточка Ивановна. Солнышко
Ивановно – «ты готов усыновить всю природу»!»
25
. Приписывание
категории среднего рода человеку женского пола может приобретать и
сюжетообразующее значение. Так, у М. Рыбаковой в романе «Анна Гром и
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- …
- следующая ›
- последняя »
