Культурология. Ильина Е.А - 32 стр.

же всего к архетипу «архетипические образы» стоят в опыте сновиде-
ний, галлюцинаций, мистических видений, когда сознательная об-
работка минимальна. «Это спутанные, темные образы,
воспринимаемы как что-то жуткое, чуждое, но в то же время пере-
живаемое как нечто бесконечно превосходящее человека».
     В «Архетипе и символе» Юнг показывает, что «для точности
необходимо различать «архетип» и «архетипическое представле-
ние»». Архетип сам по себе является гипотетическим, недоступ-
ным созерцанию образом, тогда как «архетипические
представления» явились источником мифологии, религии, искусст-
ва. В этих культурных образованиях происходит постепенная шли-
фовка спутанных и жутких образов, они «предстают в такой оправе,
которая, как правило, безошибочно указывает на влияние созна-
тельной их переработки в суждениях и оценках», они превращают-
ся в символ, все более прекрасные по форме и всеобщие по
содержанию. Этот процесс происходит по мере развития сознания
и все большего его разрыва с бессознательным и по мере станов-
ления и все большего развития культуры. В работе «Об образах
коллективного бессознательного» Юнг все изложенные процессы
иллюстрирует богатейшим культурно-историческим материалом,
что делает работу не только хорошо обоснованной философской
концепцией, но и увлекательнейшим чтением, ненавязчивым объяс-
нением – через процесс развития архетипа в архетипические пред-
ставления и далее символы – природы фундаментальных образов
и идей нашей современной культуры.
     С помощью концепции архетипа и символа Юнг объяснил не
только происхождение культуры, но и антикультуры, появление ко-
торой он связывает с вторжением архетипов. Расовая мифология
фашистов и коммунистический миф – очень примитивны с очки
зрения разума, но они захватили миллионы европейский сознаний.
Массовый экстаз и поиски обезумевшими толпами врагов народа,
факельные шествия – все эти проявления антикультуры, по мне-
нию Юнга, свидетельствовали в свое время о вторжении сил, на
много превосходивших человеческий разум.



                                32