Экологическая этика. Ильиных И.А. - 13 стр.

решающей была природа. Упорядоченный, разумно организованный космос
рассматривался в качестве плодоносящей почвы Э. Существенно новым по
сравнению с Платоном и Аристотелем в такой постановке вопроса было то, что
Э. эмансипировалась от политики, и нравственное совершенство человека не
ставилось в связь и зависимость от совершенства общественной жизни.
Посредствующую роль между индивидом и добродетелью, которую играл
полис, в рамках нового понимания предмета Э. стала играть философия.
Отсутствие душевных тревог и телесных страданий, составляющих цель Э.
Эпикура, достигаются через правильное понимание удовольствий и разумное
просвещение, освобождающее от страхов. Философия – вот единственный путь
к счастью, открытый и молодым, и старым (см. Эпикуреизм). Путь к стоической
апатии и скептической атараксии также лежит через философию, знания (см.
Скептицизм). Где философия – там мудрец. Мудрец, образ которого наиболее
полно разработан в Э. стоицизма, предстает как воплощенная добродетель.
Прецедент мудреца является обоснованием морали (как говорили стоики,
доказательством существования добродетели являются успехи, сделанные в ней
Сократом, Диогеном, Антисфеном), и Э. выступает не в безличной строгости
логических формул, а в образцовых примерах, утешениях и увещеваниях,
обращенных к отдельному человеку. Мудрец умеет быть выше страданий,
судьбы и обстоятельств, живет во внутреннем согласии с собой и природой в
целом. Его домом и полисом является космос в целом, он – космополит.
Мудрец ориентирован на благой промысел мирового разума.
      Духовная    жизнь    средневековья     характеризуется   безусловным
господством христианской религии, что существенным образом повлияло на Э.
После начального периода конфронтации с греческой философией как
виновницей гибельного падения нравов, – основные усилия средневеково-
христианских философов (см. Средневековая этика) направлены на то, чтобы
обосновать возможность интеграции Э. языческой древности в структуру
христианских ценностей (см. Христианская этика). Преимущественной точкой
опоры в решении данной задачи первоначально становится традиция Платона.
Августин высоко оценивает произведенное Платоном разделение философии на
физику, логику и Э., полагая, что тот лишь открыл (а не создал) объективно
заданный порядок вещей. Следует заметить, что и в этом контексте патристика
не рассматривала Э. в послеаристотелевском индивидуалистическом варианте,
отдавая предпочтение ее аристотелевской социально-полисной версии.
Существенным считалось внутреннее единство всех частей философии, которое
осмысливалось как единство, заданное Богом. Бог, который является
создателем мира, считает Августин, является также и его учителем. Языческие
авторы (и в этом состояла, по Августину, их коренная ошибка) хотели в себе
найти и собственным разумом обосновать то, что дается Богом и только в нем
находит свое оправдание; они постигали божественный порядок, не понимая,
что он – божественный. Отсюда – задача переосмысления их творений в свете
учения Христа. Августин предлагает избегать не всех "философов, а философов
мира сего". Для Абеляра Евангелие представляет собой реформирование и
улучшение естественного закона философов. Поэтому необходимо вписать Э. в

                                                                       13