Романы И.С.Тургенева. Современные проблемы изучения. Иссова Л.Н. - 47 стр.

    XXXIII глава романа начинает рассказ о жизни Елены и Инсарова после
их отъезда из России. Первая фраза главы «был светлый апрельский день»
как будто бы задает ей мажорный тон. Однако этот мажорный тон почти
сразу перебивается сообщением о том, что в лице Елены «сказывалось при-
сутствие тайной, постоянной заботы» (С., VIII, 149). Затем Тургенев гово-
рит о болезни Инсарова, а описание дорожки, обсаженной «чахоточными
деревцами», которые «каждый год сажают и они умирают каждый год» (С.,
VIII, 149), служит как бы аккордом к этому сообщению о болезни Инсаро-
ва. И когда Елена, идя по берегу моря, восклицает: «Какое унылое место!»
(С., VIII, 149), настроение неблагополучия усиливается. Вся глава построе-
на на чередовании описаний противоположных настроений: радости и
предчувствия горя.
    После прогулки у моря, которая как бы пронизана ожиданием беды, ге-
рои отправляются кататься по Большому каналу. Описание прогулки пред-
варяется авторским рассказом о прелести Венеции, и это усиливает радост-
но-счастливое настроение героев. «Елена чувствовала себя глубоко счаст-
ливою», — пишет автор и, как бы подчеркивая сравнение настроения Еле-
ны и прекрасного весеннего дня, продолжает: « в лазури ее неба стояло
одно темное облачко — и оно удалялось: Инсарову было гораздо лучше в
этот день» (С., VIII, 152).
    «Светлая веселость», которая «неожиданно нашла на них» (С., VIII,
152) в музее, не оставляет их и за обедом в гостинице, и только в театре
снова Еленой овладевают тягостные предчувствия, которые теперь уже не
покидает ее и которые пронизывают размышления героини о счастье, за-
канчивающие эту главу. В этих размышлениях выявляется общая трагич-
ность философской концепции автора. Как пишет А.И.Батюто, «на помощь
Елене, размышляющей о наказании, о возмездии за какую-то вину перед
богом, приходит сам автор, пытаясь подсказать ей иное, с его точки зрения,
несравненно более глубокое понимание существа проблемы». "Елена не
знала, — замечает Тургенев, — что счастье каждого человека основано на
несчастии другого, что даже выгода и удобство требуют, как статуя —
пьедестала, невыгоды и неудобства других". В этой формуле — ключ к по-
ниманию неразрешимого у Тургенева философского противоречия между
счастьем и долгом»29.
    В XXXIV главе особый смысл приобретает сон Елены, основные обра-
зы которого соотносятся и с тем, что было, и с тем, что ожидало героиню.
Елене во сне представляется Царицынский пруд, и это сразу же как бы воз-

                                    49