Составители:
Рубрика:
42 43
национальный продукт, пусть даже завезена она первоначально
из Южной Америки. А вот ананасы сами у нас не растут, и потому
национальным русским продуктом они никогда не станут. Примени-
тельно к метафизике Петербурга, к национальности «петербуржец»
это выглядит так. Конечно, Санкт-Петербург создавался и как стра-
тегический порт, и как мощный военно-промышленный
центр Рос-
сии – эти прикладные функции за ним, разумеется, должны быть
сохранены. Однако главное назначение Петербурга формулировалось
ведь совершенно иначе. Это было «окно» в другой мир: европейс-
кий город в России и российский – в Европе.
Пользуясь современной терминологией, можно сказать, что
он был предназначен для межкультурной трансляции, для перевода
смыслов Запада на
языки Севера, Востока и Юга. Об этом свиде-
тельствует даже архитектура города: здесь самая северная в Европе
мечеть с купольным перекрытием, здесь единственный во всей Ев-
ропе буддийский храм, здесь одна из самых больших действующих
синагог, а на Невском проспекте, который не случайно получил имя
«проспект всех религий», в небольшом отдалении друг
от друга –
и Лютеранская церковь, и Армянская церковь, и католический
Польский костёл, и православный Казанский собор. Всё абсолютно
рядом. Ничто ничему не мешает. Вот в чём выражается, вероятно,
предназначение Петербурга. Мир сейчас вступает в период «столк-
новения цивилизаций». Разногласия между гигантскими мировыми
этносами порождают опасную череду военных конфликтов. Пламя
перескакивает из одного
региона в другой. Всё это может закончить-
ся катастрофой глобальных масштабов. И проблема согласования
различных культур, различных конфессий, различных цивилизаций
сейчас, пожалуй, самая актуальная. Санкт-Петербург вполне мог бы
стать центром такого согласования, местом, где этносы, религии
и культуры находят общий язык, где они начинают хотя бы в прин-
ципе понимать друг друга
, где они переводят военно-конфликтные
отношения в мирную форму соперничества. Это как раз и соответ-
ствовало бы метафизике Петербурга.
И Россия, которая обладает громадным диаспоральным простран-
ством, может здесь оказаться в авангарде истории. Требуется толь-
ко, чтобы кто-то взял на себя инициативу такого объединения.
И Санкт-Петербург, обладающий способностью к
синтезу различ-
ных культур, вполне может стать центром этой необозримой вселен-
ной. Петербург может стать столицей Русского мира.
Говорят даже об особой национальности – «петербуржец».
Это понятие ввёл, если не ошибаюсь, Сергей Дягилев. Находясь
за границей и заполняя одну из анкет, он действительно в графе «на-
циональность» указал «петербуржец». И в какой
-то мере был прав.
Город и в самом деле накладывает свой отпечаток на человека. «Пе-
тербургская трансценденция», устремлённость не столько в матери-
альный, сколько в очищенный от повседневности, идеальный,
«умышленный» мир предполагает и ориентацию на вполне опреде-
лённые ценности: на образование, интеллект, культуру, на умение
думать и чувствовать, а не
на умение зарабатывать деньги. Не слу-
чайно в Петербурге уже давно дан ответ на известный американс-
кий вопрос: «Если ты такой умный, то почему не богатый?» Ответ
довольно простой: «Не всем быть богатыми. Кому-то надо быть
и умным».
Говорят также о «петербургской волне» в российской
политике.
Петербург ведь задумывался именно как
имперский, созидаю-
щий город. А идея империи, если оценивать её не снаружи, а изнут-
ри, это прежде всего идея служения. Она ставит государственные
интересы выше всех остальных и, по крайней мере теоретически,
не предполагает достижения каких-либо личных благ. Сейчас такая
психологическая мотивация востребована как никогда. Ничего уди-
вительного поэтому, что многое
в российской политике приходит
из Петербурга. В российском сознании транслируются сейчас три
канона. Канон «старорусский», который коротко можно сформули-
ровать так: «Жили без демократии тысячу лет и дальше как-нибудь
проживём». Второй канон «новорусский»: «Хватай всё, что можно,
потом разберёмся». И, наконец, третий канон, хочется назвать его
«петербургским», который подразумевает приоритет государствен
-
ности. Это, конечно, очень идеализированное представление
о Петербурге. Политики – люди конкретные, идеалы у них испаря-
ются достаточно быстро. И всё же у идеала есть одно чрезвычайно
ценное свойство. Само существование идеала воздействует на ре-
