Составители:
Рубрика:
то, что российским рабочим прием рассчитанного саботажа не удавался: они выдавали друг
друга индивидуальными темпами» [13, с.26].
Нетрудно догадаться, что речь идет о феномене РСП. И Тейлор, и Гастев столкнулись с ним
в ранний период своей деятельности, но первый — у себя дома, а второй — за рубежом. И
уже потом, когда Гастев вернулся
в Россию, он получил возможность сравнивать два
варианта рестрикционизма — зарубежный и отечественный.
Рестикционизм на «Айвазе»
На машиностроительной заводе «Айваз» в Петрограде А. Гастев работал в 1913г., находясь
на нелегальном положении. «Айваз» был построен по последнему слову науки и техники и в
этом смысле не уступал европейским заводам. Он принадлежал к
числу тех немногих
предприятий России, где впервые была внедрена система Тейлора. Именно здесь А-Гастев
наблюдал рес-трикционизм.
«Айваз» являлся частной собственностью, и это обстоятельство надо подчеркнуть особо.
Дело в том, что с петровских времен и до 1910 г. тон в промышленности задавали
государственные заводы. Их было больше, они были крупнее
и, подобно доисторическим
динозаврам поражали воображение своей неподвижностью и око-стенелостью. Однако с
1910 г. в Петрограде, а стало быть и в России, ибо Петроград представлял собой ви-зитную
карточку российской промышленности, ее индустриальное сердце, тон начинает задавать
частная промышленность, расположенная на Выборгской стороне. Из кварталов,
находившихся за Невской, Нарвской и
Московской заставами, квалифицированная рабочая
сила потянулась в частный сектор. Ее привлекала высокая зарплата, лучшая организация и
условия труда. Производство и технология на новых заводах отвечали последним
достижениям науки.
На «Айвазе» в 1913 г. произошла неудачная забастовка, после чего рабочие прибегли к
рестрикционизму. Гас-тев писал: «Как сейчас помню: внизу завода, где
выработка шла на
однообразной работе, приблизительно до 80 штук в день (рабочий день при 3-сменной
работе был 7,5 часов), после неудачной забастовки мы задумали сделать нарочное
понижение нормы сдачи, и как тогда мы обнаружили в своей среде поразительный факт.
Оказалось, что даже при свободном сговоре и при всей той сравнительной свободе, которой
мы располагали в цехе, невозможно было добиться, чтобы все сдавали строго
установленную между собой норму. Мы сначала условились сдавать по 25 штук, и через день
мы провалились и оскандалили друг друга тем, что не могли выдержать того замедления
производства, которое сами решили сделать» [12, с.11].
Итак, на «Айвазе» официальная норма выработки составляла 80
деталей в день. Рабочие
же установили негласную норму в 25 штук, что составляет примерно треть от дневной
выработки. Тейлор, участвовавший в аналогичных опытах в Мидвельской компании,
сообщает о том, что рабочие выполняли не треть, а две трети официального задания.
Почему же у Тейлора РСП получилась, а у Гастева нет? По всей видимости
, скрыто про-вести
маневр по снижению производительности труда в 3 раза гораздо сложнее, чем в 1,5.
В знаменитых Хорторнских экспериментах, послуживших началом движению «человеческие
отношения», Э.Мэйо и его гарвардские коллеги столкнулись примерно с такой же
пропорцией, что и Тейлор. Вместо научно обоснованной (с помощью хронометража) нормы в
7312 операций, признанной администрацией «
Вестерн электрик Компани», рабочие
выполняли в день 6000—6600. Не было сомнений, что они спокойно могли делать больше, но
прекращали работу еще до окончания смены. Несложно подсчитать, что неофициальная
норма выработки составляла 82—90% от официальной. Но никак не 30%, описанных
Гастевым. фактически такое резкое снижение выработки больше похоже на забастовку,
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- …
- следующая ›
- последняя »
