ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
88
ориентация романа на пасхальный архетип. Герою грезилось, что он пишет
поэму о днях между положением во гроб и воскресением. «Надо проснуться»
понимается им как «надо воскреснуть», то есть речь идет о некоей уже
состоявшейся смерти – духовной, но отнюдь не метафорической.
Новый Живаго может уже заявить Ливерию: «…когда я слышу о
переделке
жизни, я теряю власть над собой»; «материалом, веществом жизнь
никогда не бывает». Важно заметить, что в земном, прагматическом плане
Живаго ошибается и Ливерий прав: «…наши неудачи временного свойства.
Гибель Колчака неотвратима. Попомните мои слова». Однако правота
Живаго относится здесь не к функциональному аспекту, а к
субстанциальному. Исследователями уже отмечалось специфическое
юродство героя. Но юродство характерно именно и только для пасхальной
православной культуры, поскольку особым образом не считается с
правилами земного миропорядка, переводя его в иной план
59
.
Стихотворения Юрия Живаго и являются переводом прозаического
плана в пасхальное христианское измерение, как посмертное существование
продолжает и завершает земную жизнь. В этом контексте понимания можно
интерпретировать и продолжающуюся нумерацию
60
частей романа.
Стихотворения представляют собой одновременно и сублимацию жизни
Юрия Живаго и духовное продолжение этой жизни.
В первом же стихотворении цикла речь идет не о Рождестве, а о
пасхальной добровольной жертвенности. В тексте можно усмотреть отсылки
к богослужению Страстной недели. В Великий понедельник бесплодная
смоковница толкуется как «сонмище иудейское»
61
, что составляет параллель
к строке «Я один, всё тонет в фарисействе», но еще до этого на утрени той же
службы поется тропарь «Се Женихъ грядетъ въ полунощи...»
62
, который
можно сопоставить с первой строкой стихотворения «Гамлет». Ведь дверной
косяк, к которому прислонился актер (Сын), призванный исполнить замысел
Отца, может быть вполне осмыслен как крест («подмостки»
корреспондируют с Голгофой, поскольку предполагаемые «зрители» драмы
явно враждебны, будучи одержимы фарисейством). По крайней мере, на
утрени Великого понедельника читается именно о дереве-
кресте (ср. дверной
косяк): «Христосъ <…> изволяетъ простретися <ср. «прислонясь». – И.Е.> на
древе, еже спасти человека»
63
. Кроме того, помимо ассоциации с крестом,
дверной косяк в контексте всего стихотворного цикла актуализирует и
апокалиптическую семантику двери – по отношению к Христу, которая также
59
См.: Есаулов И.А. Юродство и шутовство в русской литературе: некоторые
наблюдения // Литературное обозрение. 1998. № 3. С. 108–112.
60
Ср.: Obolensky D. The Poems of Doktor Zhivago // The Slavonic and East European
Review. 1961. Vol. XL. № 94. Р. 123–135. Насколько нам известно, работа
Д.Д. Оболенского – первая, в которой романная оппозиция смерти и воскресения
интерпретируется не метафизически, а литургически.
61
Триодь постная. Ч. 2. М., 1992. С. 397.
62
Там же. С. 396.
63
Там же.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- …
- следующая ›
- последняя »
