Актуальные проблемы современной русской литературы: Постмодернизм. Лихина Н.Е. - 43 стр.

    Сам текст представляет из себя двухуровневый нарратив - мифология и со-
временность. Имена де Сада, Ван Гога, Пушкина, Розанова, Спинозы, Пруста,
Уалда, Гумилева, Кузмина и др. предполагают опору на культурологический и
интеллектуальный потенциал воспринимающего текст. Герой - всечеловек, пол-
ностью утративший индивидуальные черты, вольно парит в полете своей мысли,
свободно перемещается во времени и пространстве без границ. Образ «башни из
слоновой кости», в которой, по выражению классика, «ближе к небу, там не
слышно болванов», трансформируется в вагон поезда: «Мой вагон - моя писа-
тельская башня». Полное смешение языков должно подчеркнуть эту всечеловеч-
ность: sorry (англ.), stysi (итал.), Wo bist du mientoibhen (нем.), amplificator (исп.).
    И все сопровождает латинское et cetera.
    Но эти культурологические величины, знаки, ориентированные на интеллек-
туальную работу читателя, существуют сами по себе, не намагничиваются
«смыслами». Идеи о конечности жизни, материи, движения, формах существо-
вания культуры, человеческой цивилизации сводятся к мысли о необходимости
коммуникации посредством слова как первоосновы жизни - «пока твое тело не
лежит с разрезанным животом на столе в прозекторской». О том, что «вначале
было Слово», уже давно сказано. Замысел писателя в данном случае оказывается
больше, чем его реализация.
    Примечателен в этом плане и роман А.Кондратьева «Здравствуй, ад!»1. Текст
романа тоже ориентирован на «узнавание» читателем знакомых образов, персо-
нажей, ситуаций, текстов.
    Знаменитая парадоксальная фраза Сартра «Ад - это другие» переосмысляет-
ся и художественно трансформируется автором на глобальном философско-
историческом уровне.
    «Ведь ад был один, всеобъемлющ, он охватывал всю планету, все деяния и
надежды, весь род человеческий. Ибо ад - это человек».
    Описание ада в городе Котлограде, в гниющих сердцах его жителей, в фан-
тасмагорических картинах, вписанных в конкретно-реалистическую канву, но-
сящее предельно брутальный характер, призвано вызвать эффект катарсиса, об-
разумить погрязшее в грехе беспечное человечество.
    Транслитерируется сюжет «Божественной комедии» Данте: по девяти кру-
гам мира-ада проводит читателя сам автор - отождествляющий себя с новым
Люцифером.
    Отрывки текстов из Ф.М.Достоевского, мысли А.Платонова, философские
воззрения Н.Федорова в сочетании с генри-миллеровскими эпизодами на уровне
брутальных молитв к Господу, который у автора «находится в штанах», образу-
ют избыточную, перенасыщенную структуру, в которой «вязнут» собственно
авторские мысли.


    1
        Кондратьев А. Здравствуй, ад! // Новое лит. обозрение. 1996. №18.
                                                                                     41