История мировой литературы. Лучанова М.Ф. - 57 стр.

    Особенностью мифа является его претензия на абсолютное значение, когда в
центре внимания оказываются связи человека с миром в целом как универсумом,
а не связи его с историей, ибо в этом последнем случае миф осознается лишь как
метафора, имеющая преходящее значение. Возможность или невозможность
возникновения мифов определяется, следовательно, реальным взаимодействием
человека и истории, степенью его сознательного участия в ней.
    Исторически мифология была продуктом общинно-родового строя, когда
первобытное сознание, не способное дифференцировать и абстрагировать,
воспринимало мир природы тождественным миру людей, а отдельного человека
– равным всему коллективу. Вот как формулирует исходные положения
мифологического мышления А. Лосев, крупнейший специалист в области
античной мифологии: «…Первобытный человек не выделяет себя из природы,
для него все является таким же чувственным, каким является он сам, поэтому вся
действительность, отраженная в мифологии, чувственна. И если, далее, человек
на самом деле ничем существенным не отличается от окружающей его природы,
то он не противопоставляет свою мысль окружающей его природе. Это – самая
начальная и самая основная позиция мифологического мышления. В результате
мифической интерпретации всей действительности как безусловно чувственной
появляется идея о тождестве целого и части или убеждение в том, что все
находится решительно во всем и в соответствии с этим принципом
дифференцируется и организуется вся мифическая действительность. Наконец,
если человек чувствует себя живым и одушевленным существом, то в условиях
отождествления себя с природой он всегда одушевляет эту последнюю, населяя
ее вымышленными живыми существами»1. Мифологический образ поэтому
представляет собой метафору, обладающую для людей самым реальным
существованием, а метафора как таковая остается по своей структуре мифом, то
есть «непосредственным, вещественным тождеством идеи и образа»2.
    В дальнейшем миф становится символом, который, будучи сам по себе
элементом действительности, имеет репрезентативную функцию. Античность
знала лишь разную пропорцию соотнесения идеального и реального, но единство
это, сохраняющее сущность мифологии, сохранялось на всем ее протяжении.
    Антропоморфный космологический миф, как и всякая метафора, с самого
начала был поэзией, космология была эстетикой, а проблема ценности, то есть
вопрос о значении объекта для человека, решалась как бы сама собой. В
классической Греции «прекрасное» обязательно было «добрым», а «доброе» –
«прекрасным» (каллокагатия), эстетическое переживание (трагическое очищение
– катарсис) служило нравственным целям. Причем нравственный эффект
искусства, в отличие от его нередкого для нового времени толкования как своего
рода дидактического поучения, исходящего от одного человека — автора,
состоял в эмоциональном приобщении к внеличным, вечным и уже потому
справедливым законам космоса и богов. Ощущение исторической
несправедливости страдания героя трагедией снималось, а связанные с этим

   1
       А. Ф. Л о с е в, Мифология. / Философская энциклопедия, т. 3, с. 458.
   2
       Т а м же. С. 459.
                                                   57