История мировой литературы. Лучанова М.Ф. - 66 стр.

принадлежать лишь мифу. Сводя существующее в буржуазном обществе
отчуждение к отчуждению сознания от бытия, они находят их единство в
иррациональной экстатичности, приносящей чувство воссоединения с миром
природы и людей и присущей магическим ритуалам времен древних культур.
    Редукция, очищение от всего исторически-конкретного как отказ от
буржуазно-позитивистской рационализации действительности, беспомощной
перед лицом «подавления индивидуальности случайностью», если она не
обращается к нравственному ядру личности (так было у немецких
экспрессионистов), ведет к вневременному мифу. Мифу темному, кровавому, ибо
только так трактуют иррациональную стихию бессознательного, которую
современное мифотворческое сознание проецирует на мир, вышедший из-под
контроля усилий отдельных индивидов.
    Характерно появление в это время гипотезы Юнга о «коллективном
бессознательном» и обращение к ней; во фрейдовской концепции личности
романтические критики буржуазной культуры находят слишком много
психологического детерминизма. Темный миф, кровавый ритуал призваны
воплотить враждебность и непознаваемость космического хаоса, которому
принадлежат инстинкты, прорывающиеся в ритуальном экстазе.
    В театре открыл дорогу мифу Антонен Арто (1896–1948) – французский поэт-
сюрреалист, актер, режиссер, теоретик театра и визионер. Свою программу он
высказал в книге «Театр и его двойник», которую составлял на протяжении 30-х
годов и выпустил в 1938 году. Провозглашаемый им «театр жестокости» путем
чисто эмоционального воздействия на зрителей подобно массовому сеансу
психоанализа должен освобождать людей от темных инстинктов, как бы выводя
их наружу и сублимируя в ритуале театрального действа. Этот эффект, согласно
Арто, достигается тем, что «театр жестокости» призван обращаться к глубинной
сущности каждого, роднящей его со всеми: «Отвергая психологического
человека, с его хорошо расчлененными характером и чувствами, и социального
человека, подчиненного законам и изуродованного религиями и предписаниями,
«театр жестокости» будет обращен только к тотальному человеку»12.
(«Тотальный человек» – это не что иное, как свободный от индивидуальных
наслоений носитель юнговского «коллективного бессознательного», объективно
выражающегося в мифах и ритуалах.)
    Зрелище, которое хочет создать Арто, должно, используя особый
театральный язык, во многом позаимствованный у восточного театра,
эмоционально взбудоражить зрителя, вывести его из состояния покоя, приобщить
к «тайнам вселенной». «Каждый спектакль будет содержать физический и
объективный элемент, доходящий до всех. Крики, стоны, внезапно
появляющиеся тени, всевозможная театральность, магическая красота костюмов,
сделанных по каким-нибудь ритуальным образцам, великолепное освещение,
завораживающие звуки голосов, обаяние гармонии, отдельные музыкальные
ноты, окраска предметов, физический ритм движений, возрастание и убывание
которого будет точно совпадать с пульсацией движений, знакомых всем,

12
     Antonin Artaud. Le Theatre et son double, Oeuvres Completes, t. IV, Paris, 1964, p. 147.
                                                             66