ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
72
О чем еще думала Мус я? О многом думала она – ибо нить жизни не
обрывалась для нее смертью и плелась спокойно и ровно. Думала о
товарищах – и о тех далеких, что с тоскою и болью переживают их казнь,
и о тех близких, что вместе взойдут на эшафот. Удивлялась Вас илию, чего
он так испугался, – он всегда был очень храбр и даже мог шутить со
смертью. Так, еще утром во в торник, когда они надевали с Вас или ем на
пояса разрывные снаряды, которые через несколько часов должны были
взорвать их самих, у Тани Ковальчук руки дрожали от волнения и ее
пришлось отстранить, а Василий шутил, паясничал, вертелся, был так
неосторожен даже, что Вернер с трого сказал: – Не нуж но фамильярничать
со смертью. Чего же теперь он испугалс я? Но так чужд душе Муси был
этот непонятный страх, что скоро она перестала думать о нем и разыскивать
причину, – вдруг отчаянно захотелось увидать Сережу Головина и о чем-то
посмеяться с ним. По дума ла – и еще отчаяннее захотелось увидеть
Вернера и в чем-то убедить его. И, предс тавляя, что Вернер ходит рядом
с нею своею четкой, размеренной, вбивающей каблуки в землю походкой,
Муся говорила ему:
– Не т, Вер нер, голубчик, это все пустяки, это совсем неважно, убил ты
NN или нет. Ты умный, но ты точно в свои шахматы играешь: взять одну
фигуру, взять другую, тог да и выиграно. Здесь важно, Вер нер, что мы сами
готовы умереть. Понимаешь? Ве дь эти господа что думают? Что нет ничего
страшнее смерти. Сами выдумали смерть, сами ее боятс я и нас пугают. Мне
бы даже так хотелось: выйти одной перед целым полком солдат и начать
стрелять в них из браунинга. Пусть я одна, а их тысячи, и я никого не убыо.
Это-то и важно, что их тысяч и. Когда тысячи убивают одного, то, значит,
победил этот один. Это правда, Вернер, голубчик.
Но и это было так ясно, что не хотелось доказывать дальше,– Верне р
теперь и сам понял, наверное. А может, и просто не хотелось ее мысли
останавливаться на одном – как легко парящей птице, которой видимы
безбрежные горизонты, которой доступны весь простор, вся глубина, вся
радость ласкающей и нежной синевы. Звонили часы непрес танно,
колебля глухую тишину; и в этот гармоничный, отдаленно
прекрасный звук вливались мысли и тоже начинали звенеть;
и музыкою становились плавно скользящие образы. Словно
тихою темною ночью ехала куда-то Муся по широкой и ровной дороге, и
покачивались мягкие рессоры, и бубенцы звенели. Отошли все тревоги и
волнения, растворилось во тьме усталое тело, и радостно-ус талая мысль
спокойно творила яркие образы, упивалась их красками и тихим покоем.
Вспомнила Муся трех товарищей своих, повешенных недавно, и лица их
были ясны, и радостны, и близки – ближе те х уже, что в жизни. Так утром
радостно думает человек о доме своих друзей, куда войдет он вечером с
прив етом на смеющихся ус тах.
Очень устала Муся ходить. Пр илегла осторожно на койку
и продолжала грезить с легко закрытыми глазами. Звонили
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- …
- следующая ›
- последняя »
