История русской литературы. Ч.3. Полещук Л.З. - 92 стр.

ничего себе… Шустрая такая… Цап этого за палец… цуцик этакий…» Мгновенные переходы от
угодничества к самоуправству, от самоуправства – к холопству – все это черты полицейского
надзирателя Очумелова. Черты «хамелеонства» есть и у пострадавшего Хрюкина, и у дьяка из рассказа
«Хирургия» с его истинно хамелеоновскими переливами чувств, и у самого «хирурга» - земского
фельдшера Курятина, исполненного гордости знакомством с сильными мира сего и презрением к
злосчастному пациенту: «Ничто тебе! Не околеешь!» «Хамелеоном» может быть и полицейский, и
маленький чиновник, и «человек, который работающий», и интеллигент, и кто угодно. Язва
«хамелеонства» разъедает не отдельных людей и даже не отдельные сословия, а все общество. Рядом с
«хамелеонами» разных мастей становятся унтеры Пришибеевы, блюстители порядка, добровольные
соглядатаи и охранители основ. Безусловная вера в незыблемость этих основ свойственна всем: и
сильным, богатым, властвующим, и слабым, униженным, оскорбленным. Люди видят в себе не людей, а
чины и состояния, на этом держится современный порядок жизни. Пристав – это пристав, чиновник –
это чиновник, доктор – это доктор, репортер – репортер – и ничто кроме этого. Герои юмористических
рассказов Чехова часто представляют собой «персонифицированные» профессии. «Маленькая
трилогия»: «Роман доктора», «Роман репортера», «Роман адвоката» - о героях неизвестно ничего, кроме
их профессии, у них нет даже имен, подойдет любое. Если известна профессия или общественное
положение человека, то известно, как поведет себя каждый из них в определенных обстоятельствах. В
рассказе «Смерть чиновника» (1883) умирает маленький чиновник, привыкший унижаться и трепетать,
умирает не человек, а чиновник. В чеховских рассказах одинаково смешны и верхи, и низы, и сильные, и
слабые. Эти люди противостоят друг другу в жизни, но в чеховском творчестве они приравнены. Они
одинаково забавны и одинаково ничтожны, не заслуживают даже обличения, с них довольно и смеха.
Гражданские мотивы чеховского юмора не были оценены и поняты сразу, его отрицание казалось иной
раз беспредметным, а его юмор ни на что в особенности не направленным и потому безобидным. Чехов
был силен непосредственностью, максимализмом требований, ярким гуманизмом, в основе которого
лежало представление о совершенном человеке с его умом, талантом, вдохновением и свободой. Чехов,
разумеется, отличался от Щедрина, но многое у Щедрина было ему близко и родственно. Чехову была
близка щедринская тема «премудрых пискарей» и «благонамеренных зайцев». Чехов учитывал опыт
щедринской сатиры, восхищался Щедриным. В рассказах 80-х годов Чехов снимает тонкий покров
условного благообразия, прикрывающий безобразную сущность житейских отношений, все скверно в
этом мире пошлости и мещанства, и «все не то, что кажется», именно это становится лейтмотивом его
рассказов-шуток. В «Исповеди» (1883) все действующие лица безнадежно подлы: и сам герой, которого
из человека «переделали в кассира», и его родители, и брат, и жена, и сослуживцы, и начальники, и
знакомые. В сценке «Ушла» (1883) все казнокрады и лицемеры; молодая женщина возмущается
«нечистыми» доходами своих знакомых, но, узнав, что и ее муж именно так построил их благополучие,
уходит от него …в другую комнату. В «Жалобной книге» (1884) все жалобщики расписываются в
собственной наглости, тупости и глупости, каждый на свой манер. В рассказе «Кулачье гнездо» (1885)
все продается, все отдается внаем: дачи, конюшни, сараи, фамильные склепы.
        М.Горький писал о Чехове: «Его врагом была пошлость». Пошлость – одно из проявлений
мещанства, обывательщины – особенно опасна тем, что, растворенная в быте, она весьма
распространена и почти незаметна, а между тем, ее воздействие на человеческую душу губительно, ведь
под влиянием пошлости люди постепенно превращаются в обывателей. Антон Павлович Чехов был
человеком высоких требований к жизни, он утверждал: «В человек все должно быть прекрасно: и лицо,
и одежда, и душа, и мысли». В произведениях Чехова само понятие «пошлого человека», «обывателя»
трактуется очень широко: это представители самых различных социальных сословий, профессий,
возрастов и чинов: дворяне, даже бароны и графы, фабриканты, купцы, мещане, домовладельцы,
лавочники, ремесленники, чиновники всех рангов и департаментов, телеграфисты, приказчики,
городовые, надзиратели, различные духовные лица, студенты, гимназисты, редакторы провинциальных
газет, бездарные живописцы, провинциальные актеры различных амплуа, театральные антрепренеры,
гувернантки, писатели, чаще всего неудачники, корреспонденты («микроскопические газетчики»). По
словам А.Чехова, все эти люди живут «в чаду скуки и пошлости». Говоря словами Л.Н.Толстого,
«большие, взрослые люди» живут пошлыми, призрачными интересами, не живут даже, а ведут
обывательское существование. Пошлость обличается молодым Чеховым в рассказах «Сирена»,
«Торжество победителя», «В бане», «Контрабас и флейта». Пошлое возвышенное принимает за
низменное, а низменное – за возвышенное. И если объект высказывания является возвышенным, то
суждение обывателя является низменным и вульгарным, и напротив, о прозаическом и низменном
обыватель отзывается с восторгом и любовью. В рассказах «В бане», «Перед свадьбой», «В наш
практический век, когда…» Чехов изображает отношение обывателя к любви, о высоком и чистом

                                                93