История русской литературы. Ч.1. Полещук Л.З. - 101 стр.

центральных губерниях России свирепствовала холера, Москва была оцеплена карантинами, путь из
Болдина был для Пушкина на время закрыт. В «Пире во время чумы» художественно исследуется
высокая страсть к жизни, когда она проявляется на грани, на краю гибели, невзирая на возможную
гибель. Это крайнее испытание человека и его духовной силы. В трагедии главное место занимают
монологи героев и их песни. В них не только и не столько рассказ о происходящем, но еще более –
исповедание веры. В монологах и песнях воплощаются различные человеческие характеры и разные
нормы человеческого поведения в условиях роковой неизбежности. Песня желтоволосой Мери – во
славу высокой и вечной любви, способной пережить смерть: «А Эдмонда не покинет Дженни даже в
небесах». В этой песне воплощено все величие, вся сила женского начала. В другой песне – песне
Председателя, Вальсингама, – величие начала мужского и героического. Вальсингам – герой
трагедии, похоронивший три недели назад мать и чуть позже возлюбленную жену Матильду, а теперь
председательствующий на пиру среди чумного города. Шотландка Мери поет песню о мертвой
Дженни:

       Было время, процветала
       В мире наша сторона…
       Ныне церковь опустела;
       Школа глухо заперта;
       Нива праздно перезрела;
       Роща темная пуста;
       И селенье, как жилище
       Погорелое, стоит, -
       Тихо все – одно кладбище
       Не пустеет, не молчит…
       Пирующие отчаялись в вере и бросают вызов неизбежной смерти. Их веселье – безумство
обреченных, знающих о своей участи (дыхание чумы уже коснулось участников пира, так что это еще
и ритуальная трапеза). После тоскливой песни острее переживание веселья. Затем, проводив
взглядом телегу с мертвыми телами, управляемую негром (олицетворение адской тьмы), Вальсингам
поет сам. Песня, впервые в жизни сочиненная Вальсингамом, звучит совсем в иной тональности: это
торжественный гимн Чуме, хвала отчаянию, пародия на церковное песнопение:

       Как от проказницы Зимы,
       Запремся также от Чумы!
       Зажжем огни, нальем бокалы,
       Утопим весело умы
       И, заварив пиры да балы,
       Восславим царствие Чумы.
       Песня Вальсингама и противостоит песне Мери и дополняет ее. В них обеих вполне
выявляется предельная, не только мужская и женская, но человеческая высота – гибельная высота и
величие человека. Песня Вальсингама – художественная и смысловая кульминация трагедии. В ней
звучит гимн человеческому мужеству, которому знакомо и дорого упоение битвы, безнадежного
борения с самой судьбой, чувство торжества в самой гибели:

       Есть упоение в бою,
       И бездны мрачной на краю,
       И в разъяренном океане,
       Средь грозных волн и бурной тьмы,
       И в аравийском урагане,
       И в дуновении Чумы.
       Все, все, что гибелью грозит,
       Для сердца смертного таит
                                              101