История русской литературы. Ч.1. Полещук Л.З. - 26 стр.

заболел. При отступлении избы были наполнены ранеными, которых просто бросали на произвол
судьбы, начался тиф, появились вши. Все это для молодых людей, которых воспитывали французы-
гувернеры и которые проводили детство в Швейцарии, оказалось совсем новым. Но они увидели в
первую очередь не свои невзгоды, они увидели Россию, народные страдания. Трудно себе
представить, насколько изменилась жизнь офицера, попавшего в боевые условия, на войне само
собой отпало множество ненужных, но в мирное время обязательных деталей армейской жизни.
Отпали не только парады, но и побудки, здесь уже не требуют с солдат петличек, вычищенных сапог.
А главное – офицерская молодежь оказалась гораздо ближе к солдатам. До войны офицер встречался
с солдатами как командир роты или батальона: он приходил на время учений, к восьми утра, а
примерно к двенадцати – часу дня он уходил. Дальше солдатами занимался фельдфебель. Теперь
солдат и офицер – все время рядом, и это окажет огромное влияние на молодежь будущего
декабристского поколения. Между офицером и солдатам уже в период отступления сложились
совершенно новые отношения, их не следует идеализировать, но одновременно офицеры увидели в
солдатах соучастников исторических событий, особенно ярко проявился новый стиль отношений в
партизанской войне. Партизанское движение, по сути, возникло еще до того, как Денис Давыдов
изложил его принципы Кутузову. Однако история справедливо связала партизанскую войну с именем
Дениса Давыдова. Поэт и воин-партизан оказался не только смелым практиком партизанского
движения, но и разработал его уникальную теорию. Он отметил неизбежную народность
партизанской войны, неизбежность сближения в ней солдата и офицера. Денис Давыдов писал о том,
что народная война потребовала совершенно иных навыков. Когда гусары Давыдова впервые
показались в русских деревнях, в тылу у врага, русские мужики их чуть не перестреляли, потому что
мундиры – и французские, и русские в золотом шитье – были для крестьян одинаково чужими, и они
приняли гусар за французов. Денис Давыдов пишет: «Тогда я на опыте узнал, что в Народной войне
должно не только говорить языком черни, но и приноравливаться к ней и в обычаях и в одежде. Я
надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена св. Анны повесил образ св. Николая и
заговорил с ними языком народным». Святой Николай особенно почитаем русским народом. Икона
святого Николая и самим Давыдовым воспринималась как знак его сближения с народом, как и сама
партизанская деятельность. Только в таком виде (армяки, борода, икона), а главное – не говоря по-
французски, что тоже было запрещено гусарам-партизанам, отряд Дениса Давыдова начал быстро
обрастать крестьянами, и это послужило сигналом к народной войне, которая сыграла столь большую
роль в окончательной судьбе наполеоновской армии и еще большую – в перестройке сознания
русского образованного человека, дворянина.
        Молодые офицеры с первых дней войны были выброшены в совершенно новое пространство.
В 1812 году (и вообще в ту пору) война была маневренная, подвижная, окопов не рыли. Для русской
армии война началась с отступления: по Смоленской дороге двигалась первая армия, потом, когда
она соединилась со второй, – вся армия. Колонна растянулась на 30-40 верст. Кавалерист мог
проскакать это расстояние за несколько часов, поэтому съездить в соседний полк к приятелю, к
брату, к соседу по поместью стало вдруг очень просто, фактически вся офицерская молодежь России
была собрана в эти дни на Смоленской дороге. Офицеров сближали и материальные трудности, и
общий патриотический подъем, и общие мысли о судьбе страны. Шли нескончаемые беседы и споры.
В них рождался новый человек – человек декабристской эпохи. Фронтовые дневники и письма
молодых офицеров тех дней (написанные зачастую по-французски) наполнены напряженными
размышлениями о России, о народе, а рядом с ними – мысли о литературе, рисунки. В 1812 году
молодому офицеру Александру Чичерину исполнилось девятнадцать лет (Чичерин едва дожил да
двадцати лет, был тяжело ранен в Кульмском сражении и умер в военном госпитале в Праге; он
похоронен там же, на русском кладбище). Молодой дворянин вел дневник (на французском языке),
воспитателем Чичерина был Малерб, довольно известный в Москве преподаватель, он обучал и
декабриста Лунина, и Лунин впоследствии называл Малерба в числе людей, наиболее сильно на него
повлиявших. Семеновский офицер Чичерин живет в одной палатке с князем Сергеем Трубецким,
будущим декабристом, затем –неудачным диктатором 14 декабря и многолетним каторжником, в
одной палатке с Иваном Якушкиным, тоже будущим декабристом и каторжником. Сюда заезжает и
Михаил Орлов, декабрист. Дневник Чичерина начинается сразу после Бородинского сражения,
Александр Чичерин записывает свои впечатления и рисует, все записи очень интересны, содержание
дневника –реальная, бытовая, настоящая жизнь.
        После Отечественной войны 1812 года возникает ряд обществ: «Русские рыцари» (1815),
«Зеленая лампа» (1818). «Союз спасения» и «Союз Благоденствия», преобразуясь и реформируясь,
соединяются в два нелегальных союза – «Северный» и «Южный» – явная оппозиция власти. Бурное

                                               26